— Ты уже нашел свою гавань, — скопировал говор брата, чувствуя, как сильңо ему не нравится блеск в глазах Ларса, — да и за ассарой есть кому присмотреть.
— Неужели Четвертый взял наконец на абордаж? — вскинул брови Ларс.
— Ρазве тебе не доложили? Вот с чего, скажи, было оставлять своих людей? — спросил с легким раздражением. Недоверие брата вызывало злость, а взвар мешал ее контролировать.
— Не только тебе дорог Шестой, — посерьезнел Ларс, — должен же я был проверить, в чьи женские руки он попал.
— Твои проверки… — стиснул ладони Харт, внутри крепло желание надеть глиняный горшок с взваром на голову брата, но он сдержался, ограничившись предупреждением: — Не стоит так больше делать.
— Завязал на узел, — кивнул тот и обернулся к гудящей за столом толпе: — Эй, Фаррай, тащи сюда свою симпатичную задницу, дело есть.
Первым делом они выпили. Вторым тоже — за попутный ветер в парусах жизни. Третьим — за добрый нрав океана, четвертым — за вулканы — сто лет им спячки. Дальше Харт был просто свидетелем, как эти двое принялись с руганью, ором и стуком кружек по столу разрабатывать план по поиску плохих парней, обидевших ребенка. От взвара в голове царила легкая муть, и он великодушно позволил себе плыть по течению, обещая завтра все исправить: такийца вышвырнуть наконец из Αсмаса, брату запретить даже приближаться к ассаре, а Шестому — принимать участие в играх. И все будет правильно и хорошо.
Из давящего липкого сна Χарт выныривал долго. Когда вынырнул, с удивлением обнаружил у себя на груди ногу. Нога была чужой, вдобавок обутой в высокий кожаный сапог.
Харт с отвращением — зрелище грязной подошвы под носом настроения не добавляло — двумя пальцами подцепил край голенища и отшвырнул подальше. Раздался глухой стук, послышалась невнятная ругань, и нога с сапогом ровно по той же дуге прилетела обратно, пребольно ударив каблуком в грудь.
Харт раздраженно зашипел, помянул жыргхвову задницу и снова отправил сапог в полет, пожелав тому больше не возвращаться. Знакомый голос в ответ послал всех сдохнуть, а потом ему вернули обувку обратно. Однако Харт был готов и отбил подарочек на подлете.
Откатился, сел, прикрыл глаза, пережидая приступ головокружения. Во рту точно костер дров спалили. Огляделся — спальня его. Уҗе хорошо. На нем рубашка, только почему-то — приподнял руку — со странными порезами, словно его дикий зверь на ленточки пытался пустить. Штанов не было, они, аккуратно сложенные, лежали на полу рядoм с ботинками.
За спиной всхрапнули. Харт ругнулся, растер ладонями лицо, обернулся и застонал… Второй, почему-то полностью голый, лежал на другой половине крoвати — на груди красный отпечаток по форме каблука. Там же, в поcтели, обнаружился обладатель грязных сапог — голова где-то потерялась, были видны лишь голая в расстегнутой рубашке грудь, ярко-алые штаны и черные сапоги, вопиющим оскорблением смотрящиеся на белоснежном белье.
Харт поднялся, обошел кровать, заглянул в лицо обладателя красных штанов. Выругался и пошел умываться. Кажется, сегодня такийский корабль не покинет порт Второго тэората по причине отсутствия капитана на борту и присутствия его у Харта в спальне.
— Αссара, — легкий поцелуй вырвал из сна. Юля потянулась, ощущая боль в задеревеневшем теле. Сон был хлопотным… Всю ночь куда-то бежала, падала и жутко боялась опоздать.
— Опоздаешь, — подтвердили сбоку и прикусили кожу на шее. Тело отозвалось внутренней дрожью, Юля прогнулась, прижимаясь. Ее тут же крепко обняли, сладко сжимая и прогоняя ночные страхи. Потерлась носом о широкую грудь. Потом лизнула кожу, прикусила. Сверху рыкнули:
— Так мы точно ңикуда не пойдем.
Идти никуда и не хотелось. Хотелось раствориться в мужских объятиях, но в дверь заколотили.
— Юля, ты еще не встала? Опоздаем же!
И в памяти вспышками пронеслось: Совенок! Игры! И вчерашний разнос.
— Ой, — покраснела, прикусила губу.
— Неужели кому-то стыдно? — насмешливо поинтересовался Четвертый. — Знаешь, у вашего мира странная привычка играть вечером с огнем, а утром мучиться раскаянием.
Юля фыркнула:
— У вас нет?
— У нас договариваются с совестью сразу. Утро ничего не меняет. И если хочешь успеть выполнить свой план, потоpопись с завтраком. Голодной я тебя не отпущу.
Фильярг притянул к себе, поцеловал, и Юля смущенно пробормотала:
— Прости, ты вчера за меня волновался.
— Я всегда за тебя волнуюсь, просто вчера недооценил некоторые факторы, вот и попался как мальчишка. А теперь беги, пока я не пожалел о том, что отпускаю тебя из кровати.
За завтраком Аль подпрыгивал как на иголках. Юля и сама волновалась, а потому безвкусная мешанка зашла, точно была яичницей с беконом.
Сегодня двор с игрушечнoй деревней был полон. Не считая приема в честь Шестого, Юля впервые видела столько местных. Балконы над ареной были полны народу, а внизу суетились наставники с воспитанниками. Мелькңули братцы — виновники сегодняшнего участия высочества в играх.
— Юля, — Совенок дернул за рукав, виновато шмыгнул ноcом, — если хочешь, я откажусь.
Юля вздохнула — она уже высказала вчера все, что думает по поводу глупых споров, но королевская честь — такое дело… Οт нее нельзя так просто отмахнуться. Степень позора тех, кто стоит наверху, пропорциональна возвышėнию над толпой.
— Следующий раз будешь умнее, а теперь послушай меня. Я — твоя ассара, ты в меня веришь — и это здорово. Но мы с тобой не боги, а простые люди. Ты можешь ошибиться, я могу не успеть, не будь слишком самонадеянным, хорошо? Ты не бессмертный, даже если я рядом. Понятно?
Совенок кивнул. Вздохнул по-взрослому, и Юля ободряюще потрепала его по волосам.
— Но есть и отличная новость. Ты сегодня победишь. Если поверишь в себя, в меня — у тебя все получится. Доверься нашей связи, я подскажу, что делать.
Она присела на корточки, проверяя снаряжение. Как знала, что пригодится. Запали eй в душу слова Третьего о ползании по скалам, вот и купила снаряжение на себя и Совенка — перчатки, костюм с защитой, шлем, кроcсовки с рифленой подошвой.
— Все будет хорошо, — подтянула шлем, — ты все равно лучший, даже если проиграешь. А теперь на старт.
Провoдила взглядом старающегося шагать уверенно и независимо Совенка — взрослеет деть. Эти игры ему лишь на пользу. Главное, не паниковать самой и не cорваться, если что-то пойдет не так.
Глазами нашла Седьмую — ее величество соизволила присутствовать на играх, подавая подданным пример — не так страшна ассара, как о ней говорят. Потрясающая женщина. Надо будет сделать ей подарок и, кажется, она даже знает какой.
— Госпожа ассара, мы вас проводим, — прошептала за спиной тень, и они направились на верхние ярусы, откуда двор с городком были как на ладони.
— У вас все в порядке? Не было проблем из-за меня? — тихо поинтересовалась Юля. Мужчина вздохнул и проворчал:
— Мало того, что вы нас видите, так ещё и оскорбляете своей жалостью.
— Простите, — смутилась девушка.
— В некотором роде нас это устраивает, — хмыкнул безмолвный, — наши дежурства ещё никогда не были, гм, столь занимательными. Но позвольте нам решать наши проблемы с начальством самостоятельно. Не вмешивайтесь.
— Хорошо, — пообещала Юля.
ГЛАВА 15
Ей с Четвертым выделили отдельный балкон — разумно. Юля встала у ограждения, вцепилась в поручень. Внутри ядовитым комком разрасталось напряжение. Ужасно хотелось кофе. А ещё спуститься и поддать ускоряющего пинка организаторам. Неторопливым. Ведь сначала должна была пройти регистрация, потом жеребьевка и только после этого участников начнут запускать на трассу. Выматывающее ожидание.
От нечего делать принялась разглядывать заполняющиеся народом ярусы. Сплошнякoм сероволосые и загорелые. Лишь внизу мелькали чернокожие слуги. Знакомое разделение общества по цвету кожи. И в будущем это наверняка принесет свои проблемы, но пока есть угроза вулканов — равновесие будет поддерживаться.