Юля придвинула голову ближе к Совенку, и тот ощупал ее своими пальчиками. Потом обхватил свою. Задумался.
— Знаешь, что там у тебя внутри?
— Мозги, — проворчал малыш, явно вспомнив что-то неприятное.
— Ничего удивительного, что ты не можешь понять все, что делают взрослые. Вот когда твой мозг дорастет до нужного размера, ты станешь самым умным на свете, если не будешь лениться, конечно.
И она потрепала Совенка по жестким волосам.
— Уверена, твоя семья волнуется.
Совенок глубоко задумался, забыв про блины и какао.
— Ты не можешь оставить меня себе? — спросил, взобравшись на колени. Обнял, уткнулся носом в шею, часто задышал. — Юля, — она разрешила так себя называть, — я не много ем, честно. Буду помогать и не стану лениться.
— Прости, Совенок, — прижала к себе, поцеловала в макушку. Больше всего на свете она хотела оставить этого ребенка себе. С ним сердце билось по-новому, но реальность — жестокая вещь — уже нашептывала, сколько проблем принесет это решение.
— Меня зовут Альгар, — всхлипнул малыш, и Юля прикусила губу, удерживая собственные слезы.
— Обещаю, Аль, что буду с тобой до того момента, пока тебя не заберут. К тому же, — она мысленно попросила прощение у семьи Альгара, — мы ведь не отправляем тебя прямо сейчас. Спорим, ты никогда не катался на каруселях?
— Неа, — помотал головой Совенок.
И Юля принялась расписывать, как здорово в Диво-острове.
Совенок в ее толстовке и своем странном костюме вызвал замешательство в детском магазине. Но когда она одела его в ярко-красную курточку, синюю кофту со смешным щенком на груди, белую футболку, джинсы и белые кроссовки — малыш удостоился комплиментов от всех продавщиц. Потом они купили конструктор, плюшевого мишку и пистолет с пулями на присосках — а вот нечего разбрасывать опасные артефакты в доступности. Совенок был счастлив.
После была поездка на метро, которую малыш выдержал с честью, только жался к девушке, и огромный парк с каруселями, качелями.
Отправив малыша на карусель с пожарными машинами, Юля позвонила маме. Ей внезапно захотелось услышать до боли родной голос.
— Доченька! — обрадовалась мама. — Как дела? Чем занимаешься?
— В парке решила погулять, погода-то какая! А ты? Как себя чувствуешь? Сережка не звонил?
С братом у них была разница восемь лет, и Юле нередко казалось, что Сережка — не брат, а ее первый ребенок. После вторых родов мама часто болела, и забота о маленьком братишке легла на плечи девочки. Она ухитрялась справляться со всем: помогать матери по хозяйству, нянчить брата и учиться на отлично. Смогла поступить на бюджет в Таможенную академию. Мама тогда чувствовала себя хорошо — казалось, болезнь отступила, и даже устроилась на работу. Семья смогла выделить деньги на подготовку к ЕГЭ. Но временное улучшение прошло, а там и отца внезапно сократили на работе. Юля вынуждена была перевестись на заочное. Было непросто прожить те полгода на ее скромную зарплату, но они продержались. Потом ушла на другую работу, где и познакомилась с Юрой. Бывший по началу шутил, что у них сразу есть общее: имена на одну и ту же букву.
Уже после разрыва, после тонны грязи и глупых обвинений Юля осознала, что эта чертова буква так и осталась единственным общим. Просто Юрке была удобна неприхотливая девочка с доставшейся ей от бабушки двухкомнатной квартирой. Долго ли закрутить голову первой любовью той, кто в жизни не видела ничего, кроме семьи и учебы, а после жить в удобстве и комфорте. Только ребенок в этот комфорт не вписывался, н-да…
— Нет, не звонил, но Сережа говорил, что следующий раз им разрешат позвонить через неделю, не раньше.
Сережка после девятого поступил в колледж, отучился четыре года на автомеханика и ушел в армию, где сейчас и служил в десантных войсках. Вымахал лось под два метра и часто с гордостью предлагал навалять всем ухажерам сестренки, если те наглеть будут.
Юля вспомнила, как в первый месяц после призыва брата она, как обычно, принесла деньги родителям, но мать отвела ее на кухню.