— Смотри мне, тебе же хуже будет. — нервно сглотнув, прыгнула, доверившись совершенно чужому оборотню.
Падение длилось недолго. Свист в ушах и похолодевшие от страха конечности. После чего так вовремя меня подхватили уверенные, сильные руки, прижимая ближе к себе. Чувство самосохранения сработало запоздало, отчего я против воли вцепилась в рубашку брюнета, носом уткнувшись в его шею и учащенно дыша.
— Да ты безумнее Ингрид будешь».
Но тут вместе с воспоминаниями пришло осознание того, что Лодин тоже может быть где-то здесь, рядом. И я всем известным мне богам молилась, чтобы он был жив. И то, что мне не удалось найти его среди множества окровавленных тел, немного порадовало меня. Значит, он в порядке.
Но стоило только раздаться противной вибрации в кармане, как сердце в очередной раз упало в пятки. Малютка все это время наблюдал за мной, что-то лепеча на своем собственном языке. Вынула телефон и разблокировала его. На экране появилось очередное сообщение с выбором, от которого я пошатнулась, чуть не рухнув на землю.
«Администратор: Сделайте выбор.
1. Оживить Лодина.
2. Оживить Альва.»
Вот и настал переломный момент для меня. Прижав Ивара к себе, я беззвучно заревела, понимая, что не имею право решать, кому жить, а кому умереть. Эти два оболтуса нужны этому миру. Им пришлось не сладко: один пережил смерть навязанной любимой, которая каким-то непонятным образом обхитрила всех. Второй потерял настоящую истинную пару. И я не вправе вершить правосудие.
Истерика длилась до тех пор, пока не раздалось:
— Госпожа Лина!
Этот голос мне уже однажды приходилось слышать. Когда молодой парень, которого обременили следить и охранять меня, оправдывался передо мной за мою же подлость. И пусть я не совсем справедливо тогда с ними поступила, но сейчас была очень рада услышать его голос.
Сил встать с места не нашлось. Все, что я смогла — это обернуться назад, заплаканным взглядом наблюдая за бежавшим ко мне пареньком и еще несколькими персонами за ним.
«Опоздали», — подумала я, провалившись в бессознательное состояние после того, как передала малыша в руки охране.
Глава 10
НЕЛЬЗЯ
Увы, невозможно себя изменить,
Всесильным врагам покориться,
Заставить себя по течению плыть
И с подлостью жизни смириться.
Нельзя говорить, но нельзя и молчать;
Что хуже — понять невозможно.
Я чувствую, что ошибаюсь опять,
И снова на сердце тревожно.
В том мире, где властвуют ложь и разбой;
Где принцип — моя хата с краю;
Где даже нельзя оставаться собой, -
Я снова о чем-то мечтаю.
«Ксения Морару»
Очнулась я от плача моего малютки. Во рту все пересохло, глаза открывать не хотелось, а тело ныло. Что произошло? В голове — будто каша из происшествий, но стоило вспомнить случившееся в лесу, как на щеках почувствовалась влага. Слабость обволакивала, вынуждая смирно лежать, но детский плач рвал сердце на клочья, заставляя переступить через себя и встать.
Не знаю сколько времени я пребывала в небытие, но когда приоткрыла один глаз, сердце пропустило удар. Непривычная белизна резала глаза. Все пространство оказалось стерильно белым.
Опять больница? Знакомая ситуация: именно так я и проснулась впервые в этом мире.
Медсестры, заметив, что я очнулась, обрадовались, с легкостью спихнув волчонка мне на руки и даже не полюбопытствовав: хорошо ли я себя чувствую. Стоило малышу увидеть меня, как он заметно оживился: начал активно размахивать ручками и обиженно что-то рассказывать. Убедившись собственноручно в том, что мальчик цел и невредим, прижала его поближе к себе, зарываясь носом в коротенькие светлые волосы на макушке, погрузившись в наш маленький мирок, в котором все хорошо и прекрасно.
Совсем скоро покормив мальчика едой, принесенной медсестрами, отметила, что у малыша уже прорезались два передних верхних зуба, а также снизу сквозь десну видно, что совсем скоро появится еще один.
«Мда уж, Ивар растет не по дням, а по часам», — мысленно ухмыльнулась я, погладив малыша по головке. Тот в ответ стал активно болтать ногами, будто пытаясь оттолкнуться. А вскоре перевернулся на животик и начал куда-то ползти, не давая мне спокойно полежать. Активность зашкаливала, но даже так было видно, что изредка он кого-то ищет взглядом по палате. От этого стало больно, и я всеми возможными силами попыталась отвлечь его.
Вскоре дитя уснуло, и я переложила его в кроватку для новорожденных. По сравнению с первым разом, когда мне пришлось видеть его в такой же люльке, он стал намного больше, чем тогда: время не прошло бесследно. Ребенок вырос, окреп, стал очень красивым и здоровым, даже несмотря на то, что был похищен. Вот что означают гены сильнейшего из оборотней.
Все мысли развеялись, как только двери позади открылись, являя передо мной охранника.
Стоит все же спросить имя.
— Госпожа Лина, как Вы себя чувствуете?
— Сносно, — улыбнувшись, присела на край койки. — Тебя, кстати, как зовут?
— Кес, — ответил он, явно смущаясь, ибо его щеки окрасились красноватым оттенком.
Но затем прогнал неловкость, выпрямился, сделав как можно суровее и серьезнее лицо, и выпалил:
— Собственно, я пришел оповестить Вас о состоянии господина и его младшего брата.
От услышанного по спине пробежало стадо мурашек. Навострив уши, стала внимательно вслушиваться в его неясный лепет. И как только таких, как он, на службу берут?
— Главный врач исследовал их с головы до ног, устранив многочисленные серьёзные ранения и переломы костей. После нескольких длительных операций их состояние стабилизировалось, и все надеются, что они совсем скоро выйдут из комы. Но на вопрос: «Сколько состояние комы может продлиться?» сотрудники больницы только пожимают плечами.
Кажется мне, что она будет идти столько, сколько мне понадобится на принятие решения: кто именно будет жить. Опустив голову, я стала всматриваться в гладкий пол, на котором будто где-то должен был валяться ответ.
Оставлять малыша одного я не хотела, потому было решено дождаться его пробуждения, и тогда нас отведут навестить его отца и дядю. Принесенная медсестрами еда казалась неаппетитной, или же это просто отчего-то есть мне не хотелось. Но пришлось, так как угроза отмены небольшой прогулки оказалась очень веской.
На улице лил затяжной дождь, а небо заволокло темными тучами, навевающими депрессию. От нечего делать меня спас Кес, принеся несколько журналов из комнаты ожидания для пациентов. Но и их ненадолго хватило: мысли об альфе и Альве заставляли ежиться и тяжело вздыхать.
Все же несправедливо это. Как я могу сделать столь серьезное решение, погубив одну жизнь ради второй? Да, пускай в Лодине и нуждаются в этом мире намного больше, чем в его брате, но и жизнь Альва не должна окончиться вот так, на столь печальной ноте. Коту же должен хоть разок перепасть лучик солнца, он тоже достоин счастья после всего, что ему пришлось пережить.
Нужно будет съездить к тому предсказателю: может, хоть он поможет чем-то, да и разъяснит некоторые детали.
Спустя два с половиной часа малютка все же проснулся, и мы направились в сопровождении охраны к той самой палате, где лежали пострадавшие. Я приоткрыла дверь, и взору предстали две койки с выделяющимися на них бледными лицами мужчин, к которым было прикреплено множество разных аппаратов и трубок.
— Недолго, — раздраженно выпалил врач, заметив наше присутствие, и вышел в коридор.
Вот не пойму я его: чего он так взъелся на меня с самой первой встречи?
От мрачных мыслей отвлекло настойчивое «Ба… ммм… ба…». Ивар активно сжимал и разжимал кулачки в направлении своего отца, обиженно оттопыривая нижнюю губу. Недолго думая, я подошла ближе к нему, присев на стоящий рядом стул и позволяя малышу прикоснуться к родителю маленькой ручкой. Ребенок тут же опустил голову на широкую грудь оборотня, продолжая что-то активно лепетать. Большие голубые очи все так же наблюдали за маленькой ладошкой, которая то сжимала больничную одежду главы стаи, то разжимала.