Если честно, мне хотелось сейчас больше всего очутиться в своей уже привычной палате, но я не сумела проигнорировать малыша, нуждающегося в помощи кого-то взрослого. Продолжая прислушиваться, я ускорила шаг, но при этом старалась двигаться тихо, насколько это возможно. С каждым шагом плач становился громче.
Примерно через несколько минут я приблизилась к концу пролета. Недалеко от приоткрытой двери на стуле в неудобной позе спал мужчина с темными кругами под глазами и глубокой складкой меж бровей. Одежда помята, светлые волосы растрепаны. В общем, вид не из лучших. Разбудить его совесть не позволила, поэтому я заглянула в палату без разрешения. В небольшой детской кроватке лежал ребенок, который тяжело дышал и всхлипывал, на вид ему было месяца три. От открывшейся картины сердце больно сжалось, так как к маленькому тельцу было прикреплено множество разных трубочек. Прикрытые веки карапуза дрожали, а бровки то хмурились, то слегка вздымались вверх.
Подойдя к колыбельке, где лежал малыш, я аккуратно провела дрожащей рукой по щечке хрупкого маленького чуда. Как оказалось, малютка вовсе не спал. Тут же распахнув глазки, он позволил мне их разглядеть — такие красивые, но измученные, голубые с легким вкраплением тепло-оранжевого цвета. К моему большому удивлению, малыш притих. Быстрый поверхностный осмотр показал, что он просто присматривался, обиженно оттопырив нижнюю губу. Из-под шапочки выбилась маленькая прядка темно-русых волос, на щеках виднелись дорожки слез, от чего жалость окатила меня с головы до ног. И время будто застыло, сомкнувшись на мне и этом ребенке.
Чуду понадобилось лишь мгновение, после чего он заволновался, зашевелился и протянул ко мне слабые ручки. Его ножки активно задергались, а взгляд следил за каждым моим движением. Но, не дождавшись с моей стороны каких-либо действий, палату окутал уже знакомый плач, при этом малыш крепко вцепился в мой палец и не отпускал.
Растерявшись, я нашла взглядом бутылочку с готовым детским питанием. Сняв с нее крышечку, протянула малютке, который тут же активно к ней присосался. Сдержать улыбку не было сил, да и не требовалось. Наблюдение за малышом действовало на меня странно. Когда-то мне уже приходилось работать с детьми, но они не вызывали во мне столько чувств. А сейчас внутри будто разрушилась дамба, высвободив всё на свете. Напряженно поджав губы, поймала себя на мысли, что не хочу куда-либо уходить.
Вскоре младенец заснул. Чувства, наполняющие меня, не поддавались описанию или же объяснению, от чего шестое чувство завопило об опасности. А где-то глубоко внутри заворочалось незнакомое ранее предчувствие. Необходимо было срочно возвращаться к себе в палату, пока меня не поймали на горячем.
Осторожно высвободив палец из ослабевшей хватки мальчика, медленно обернулась к двери. Но то, что я там увидела, заставило сердце упасть в пятки. Страх сковал тело моментально. На пороге стоял огромный белый волк, скалясь в мою сторону. В серых глазах плескался целый коктейль ярости.
И спрашивается, куда делись все работники больницы, когда они так необходимы? И вообще, как так получилось, что они допустили, чтобы по их коридорам блуждал хищный зверь? Дитя!
Резко обернулась, за спиной раздалось недоброе рычание. Но меня сейчас больше волновал тот факт, что в палате с диким зверем находился беззащитный младенец. Желательно действовать осторожно, но и в то же время быстро. Потому как, кто знает, что творится в голове животного?
Настороженно наблюдая боковым зрением за зверем, медленно потянула ладонь в колыбельку. Но то, что произошло дальше, было слишком быстро, и если бы я даже хотела, не смогла бы предотвратить. Вдруг все вокруг будто перевернулось с ног на голову, а в затылке раздалась резкая глухая боль, отчего на глаза накатились слезы. У самого носа клацнула зубастая пасть, и, если бы не вытянутые перед падением вперед руки, то все бы сложилось печально. В ушах стояло грозное рычание, как от трактора, а сил сдерживать этого монстра катастрофически не хватало.
Вообще удивлена, что смогла продержаться до сего момента и не впасть в истерику при том, что до дрожи в коленках боюсь собак. Хоть это вовсе и не пес.
Во рту раздался привкус железа от прикушенной ранее нижней губы. В голову не приходило никаких адекватных идей, а хищник всё так же энергично клацал челюстью. Неожиданно на правое плечо легло что-то очень тяжелое, больно прижимая к холодному полу, а со стороны люльки раздался детский плач. Мохнатое чудище на мгновение отвлеклось, и я этим воспользовалась, пустив в ход ноги. Зверь в очередной раз яростно рявкнул, клацнув зубами, но мои пальцы автоматически зажали его пасть так, чтобы он не смог ее открыть. Но, к сожалению, я не рассчитала того, что всё же у волка больше сил, нежели у обычного человека. Вторая вспышка боли в затылке заставила на мгновение все потемнеть перед глазами, а когда вернулся свет, то с меня уже стаскивали хищника знакомые ранее охранники. В ушах стоял звон, посему я не сразу расслышала, что мне говорили. Но этого и не нужно было, так как передо мной предстала жуткая картина, которая заставила кровь в венах похолодеть.
Меня целеустремленно тащили прочь из комнаты, тогда как нападающего монстра отпустили, и он тут же резво подскочил к кроватке.
— Что вы делаете? — с ужасом охнула я. — Вы что, сумасшедшие? Не пускайте дикое животное к ребенку!
— Девушка, успокойтесь! — рявкнул кто-то над ухом, утаскивая сопротивляющуюся меня прочь. — Не заставляйте меня применять крайние меры!
— Да как же это? — возмущенно вопила я. — Это не меня нужно удерживать, а то чуди…
Договорить мне не позволили, уколов что-то в изгиб локтя, от чего ноги понемногу ослабели. Перед глазами все плыло, а язык заплетался. Вот только даже это не помешало мне в последнее мгновение заметить, как волчья фигура вдруг начала обретать человеческую форму.
Ну вот, кажется, это конечный этап признаков сумасшествия.
Дверь захлопнулась, и только затем мое тело окончательно обмякло в сильных руках здешних работников.
Три месяца назад. Особняк альфы северной стаи ветров.
Ни одна волчица на свете, с его точки зрения, не стоит его внимания, в особенности любви. Это не высокомерие или эгоизм, вовсе нет. Просто он устал, устал от всего того, что предоставила ему госпожа судьба. Вот и сейчас в порыве злости он в очередной раз превратил свой кабинет в хаос, и как только ярость угаснет, сознание перейдет в безысходное положение.
Предательство, постоянные интриги и нелепые сплетни. Как же ему все это надоело.
— Господин, — послышался тихий голос его преданного слуги.
Сколько же лет он ему служит? Столько, сколько он себя помнит, эта личность постоянно была рядом с ним. И об этом напоминали ему лишь глубокие морщинки на лице мужчины уже в возрасте.
— Что такое? — ответил хозяин дома, голос его звучал охрипшим и слегка усталым, но и в то же время холодным.
— Примите мои искренние соболезнования, — с грустью проговорил дворецкий, — только что скончалась ваша жена.
Сегодня его покинула самая дорогая в мире женщина. Эта особа являлась для него не просто очередной мимолетной пассией, скоротавшей холодные ночи в постели. Она являлась его истинной парой, предназначенной самыми высшими силами. Но, к сожалению, их счастье продлилось недолго. И в груди его вдруг что-то оборвалось, заменяя раненое сердце глубокой и холодной бездной.
Но сейчас его волновал лишь один вопрос, который он тут же и озвучил:
— А что с ребенком?
— Он родился крепким и здоровым малышом, — с какой-то горечью ответил тот. Устало подняв лицо к потолку, альфа изо всех сил сдерживал новую волну ярости.
— Если это все, что ты хотел мне сказать, то можешь быть свободен.
Но как только старик собрался закрыть дверь, всё же приказал:
— Прикажи вымыть волчонка и поместить его в чистую, теплую гостевую комнату в левой части особняка, подальше от матери. Нужно не дать ему запомнить ее запах. Все проверю!