Вздохнул. Встал, поняв, что уснуть так и не удается. Завтра утром запланировано первое совещание нового отдела. Было волнительно. Впервые я предстану в качестве начальника, и у меня будут в подчинении люди. До этого отдел существовал лишь на бумагах, а до реальности трудились не покладая рук. Кирилл Андреевич загадочно улыбался, мне казалось, что он словно сам с собой поспорил на меня и выиграл спор. Слишком был доволен и спокоен. Придирался, но я видел, что это для наглядности перед другими. Альбина держала дистанцию, она не стремилась к сближению, хотя глаза вспыхивали, когда мы пересекались взглядами. Но обручальное кольцо охлаждало пыл. На работе никому не было известно о семейных проблемах. Да и бумаги на развод не получал, сам тоже не бежал в суд. Было лень, было некогда, была еще маленькая надежда. Но я перестал каждый день названивать. Раз в неделю, в воскресенье, на стыке новой недели – набирал выученный номер и слушал гудки. Потом просто скидывал и шел спать.
Выпив на кухне стакан воды, распахнул окно. Было еще темно, на горизонте просвечивала светлая полоса. Борьба ночи и рассвета, но ход природы не изменить, и даже после темной ночи наступает новый день. Новый день… Раньше не думал о том, что будет дальше… а теперь стоило задуматься. Надо найти няню для Жеки, надо забежать в садик по прописке и встать на очередь, надо также посетить врача, и так два месяца отлынивали от визита. Из поликлиники звонили, напоминали. Еще какие-то прививки нужно было сделать, которые мы пропустили в три месяца. Сбили там какой-то график, медсестра в трубку возмущалась. В пору брать самому отпуск, чтобы эти все дела сделать, но кто мне его даст.
Жека спала в позе звезды, тяжело дышала. Я пригляделся, прислушался. У меня не было материнского инстинкта, но за два месяца кое-как начал понимать «язык» дочери. И сейчас ее дыхание ничего хорошего не означало. Нагнулся, прикоснулся ко лбу и тут же, будто обжегся, отдернул ладонь. У нее был жар. В панике бросился искать градусник. Пока ртуть медленно поднималась по шкале, беспокойно рассматривал своего ребенка, размышляя, где успела простыть. Сорок градусов испугали меня не на шутку, набрал «скорую».
- Скорая, - сонно раздался в трубке голос женщины.
- У ребенка температура... - затараторил я, отходя от дивана, чтобы не разбудить своим голосом.
- Сколько лет ребенку?
- Четыре месяца.
- Какая температура?
- Сорок.
- Адрес… - спокойный голос бесил в трубке, как можно так реагировать, когда у маленького ребенка высокая температура. Тут взрослый «сгорит» в одну секунду, что говорить об младенце. И сухое «ждите» заставило проскрежетать зубами. Но не успела моя злость улечься, в дверь уже звонили. Поспешил открыть. Жека лишь перевернулась на бочок, но не проснулась. В прихожую вошли два уставших фельдшера. Стало стыдно за свою внутреннюю агрессию. Ясное дело, что люди не в карты играли, а работали. Женщина в возрасте на автопилоте прошла в ванную, вымыла руки и только после этого зашла в комнату. Она неторопливо и без лишних вопросов села на диван и аккуратно повернула дочь. Вторая фельдшер села за стол и начала заполнять какие-то бумажки.