Вадим был в одной из комнат, доставал подушку, одеяло. Кинул на разложенный уже диван. Повернулся ко мне.
- Ванная в конце коридора, там есть полотенца, халат, в нижнем ящике тумбочки найдешь новые зубные щетки. Кухня тоже недалеко. Если вдруг захочешь есть, пить, не стесняйся. Располагайся! – он жестом указал на диван и направился к двери. Я смотрела ему вслед.
- Спасибо! – слабо пискнула, заставив его обернуться.
- Спокойной ночи!
- Спокойной ночи!
Он ушел, а я села на краешек дивана, все так же прижимая к груди рюкзак. Все так неожиданно получилось. И вместо холодного, проходного вокзала я сидела в теплой, уютной квартире с мужчиной своей мечты. Грустно улыбнулась, только этот мужчина вряд ли увидел во мне свою мечту. Быстренько извлекла из рюкзака свою самую любимую футболку, отправилась на поиски ванной. Горячий душ, душистое мыло, все должно было меня разморить и усыпить, но, видно, нервная система дала сбой. Чувствовала себя бодренькой, хоть иди сразу на работу. В квартире было тихо. Вадим, наверное, уже спал. Живот предательски заурчал. Кухню не пришлось искать долго, позволила себе налить стакан молока. На большее наглости не хватило. Кухня-столовая-гостиная были единым ансамблем, могли существовать друг без друга, но вместе очень гармонично смотрелись. Фотографий было мало, в основном была Женя. Пара фотографий с Вадимом. И ни одной с матерью. Была еще какая-та семейная, народу много, но возле этих двоих не было женщины. Если жены нет, это не значит, что у Жени нет мамы. Правда, обычно дети остаются с матерями, а не отцами… Может, она умерла…
В коридоре слегла запуталась. Открыв дверь, замерла, потом хотелось резко закрыть и прижаться к стене. В комнате, на большой двуспальной кровати спал Вадим. По диагонали. Свет от окон позволял лишь различать, не видеть. Осторожно закрыла дверь, боясь разбудить. А сердце билось быстро, взволнованно. Сделала несколько быстрых вздохов, пошла искать отведенную комнату. Опять промахнулась. Сначала подумала, что комната пустая. С любопытством зашла, увидела с одной стороны кровать, стеллажи. Внимание привлекла полочка, даже две… или три. И все они были уставлены кубками. Снизу висела медальница, на которой было множество разных медалей. Взяла одну. Золотая. За первое место. Гимнастика. Художественная гимнастика. Это объясняет, почему девочки казались мне балеринами. Какой-то трепет охватил меня при мысли, что виденная мною маленькая девочка принадлежит к миру спорта. Трудится. Соревнуется. И возможно, однажды я увижу ее на какой-то Олимпиаде, на пьедестале. Уверена, что будет золото!
От неожиданности вздрогнула, когда увидела во всю стену зеркало. Сразу же почувствовала себя воровкой, человеком, который подглядывает за другими. Смутилась. Быстро покинула комнату и в этот раз открыла ту дверь, которую нужно было открыть сразу. Но еще долго не могла заснуть. Перед глазами был то спящий Вадим, а от мысли, что он рядом, сон вообще пропадал, то думала о Жене. Девочка-спортсменка. А спорт – это другая планета, другой мир, со своими правилами, режимами, ограничениями. Теперь понятно, почему нигде на кухне не увидела вазочку со сладостями. И все же заснула. Устала от пережитого дня, от размышлений и мечтаний.
***
Пахло блинами. В доме блины? Это нонсенс. Но запах манил. И был таким сладким. Пока Жека не стала заниматься профессионально гимнастикой, сладости лежали в открытом доступе. Но однажды я обнаружил дочь рыдающей на кухне. Она стояла возле стола, смотрела на вазочку с конфетами и плакала. Но не брала. Я еще не понимал, какой стресс, соблазн для ребенка – видеть сладости и знать, что их нельзя есть. Одной истерики хватило, чтобы все убрать с глаз. Жека подросла, все так же себя контролировала, но уже разрешала мне свободно покупать конфеты, печенье. Правда, я все так же их прятал. И ел, когда ее не было дома.
А кто блины-то печет??? Чертыхнулся, вскочил на ноги, натянул спортивные штаны. Может, мои пришли домой с Жекой. Вид девушки возле плиты заставил замереть на входе. Нет, не сам вид, а ее обнаженные ноги. Она еще так смешно терла стопы о щиколотки. Улыбнулся, прислонившись к дверному косяку. Такое было впервые. Жека не считается. А больше из женщин там никто не стоял. Это было необычно и… так естественно. К месту.