В полиции Тёминой маме объяснили, что хотя сейчас, к огромному сожалению, нет принудительного лечения для таких отморозков, как её сын, но она может выбирать: или отправляет его в реабилитационный центр, или он садится по-хулиганке с отягчающими… Выбор был очевиден. Зоиванне предстояло каждый месяц отстёгивать почти всю свою зарплату и садиться на хлеб и воду, но зато на горизонте забрезжила светлая полоска надежды!
Глава 5. Типажи
Тёмка и сам толком не понимал, как оказался в «ребе»*. (*Реба (жарг.) – реабилитационный центр для наркозависимых). Сразу после жуткой ночи в обезьяннике его настойчиво попросили подписать бумаги на добровольное заточение, то есть излечение. Буквально сразу же, не дав опомниться, суровые неразговорчивые ребята усадили его в паршивенький автомобиль и долго везли за город. Выражение лиц у них было такое, будто везут они его не в центр, а на съедение волкам. Поэтому ищут самое глухое место, не боясь выбирать наиболее разбитые дороги.
Освобождённому узнику ещё несказанно повезло, что его вхождение в лечебный режим проходило мягко и без особого насилия. Тёму, в отличие от многих, не поместили в местный карантин «на наручники» – «переламываться».
Вскоре он стал потихоньку узнавать и нравы, и структуру этой маленькой закрытой страны с гордым названием – «Реба»! Президентом и самым главным главнюком независимого царства-государства был некий Вадик Сытых, по кличке Сытый. Это бесформенная, расплывшаяся гигантская макруша с затерявшимися в щеках пуговками глаз умела таки делать благообразный вид.
В такие моменты Сытый напоминал сельского батюшку, от скуки предавшегося греху чревоугодия, но искренне от этого страдающего. Муки совести преподобный с лихвой компенсировал новыми дорогими автомобилями, золотыми часами, бриллиантовыми запонками и другими атрибутами шикарной жизни. Но порой, не утешившись и оными, не брезговал обильными подношениями да грубым греховным мздоимством паствы.
Исполнительная власть состояла из персонала – персов, консультантов – консулов и простых волов – волонтёров. Главой исполнительной власти одновременно совмещающий роли прокурора и старшего палача был некто Малышев, колоритный тип с говорящим прозвищем – Малыш-убийца или попросту – Малыш.
Быковатый крепыш явно имел за плечами успешную карьеру боксёра. Но, по-видимому, оставил спорт по причине невозможности вымещать свой бойцовский темперамент на старухах, женщинах и детях, к которым испытывал особую врождённую неприязнь. Из выдающихся качеств имел в наличие: свёрнутый на бок нос, мощную бычью шею, бесцветные, как плевки на асфальте, глаза навыкат и полное отсутствие совести. Малыша боялись и тайно ненавидели все, включая самого Сытого Вадика, поэтому обращались к нему особенно уважительно.
Причёска Малыша-убийцы так тщательно подбиралась и подбривалась личным стилистом, что сомнений не оставалось: если все люди всё же произошли от обезьян, то этот образец чистоты породы явно произошёл от пит-буля. Силуэт малышовой головы вписывался в ровный квадрат. Экстерьер породы подчёркивали мощные челюсти. Со стороны силуэт Малыша можно было запросто нарисовать, поставив маленький квадрат головы на мощный квадрат тулова. Катина бабушка про таких говорила «кАвадрат».
Характером Малыш обладал поистине бойцовским. Но, не имея легальной возможности прямо двинуть в челюсть престарелой соседке по лестничной площадке, он нашел альтернативный разрешённый конституционный выход – любил судиться. Делал сутяга это с таким рвением и удовольствием, словно родился во время судебного заседания. Ради этой главной забавы своей жизни он поднаторел в юриспруденции, овладел специфическим лексиконом, активно примазывался к властьимущим и имел на услужении несколько толковых адвокатов. Таким образом, Малышу удалось отсудить половину бизнеса у своего бывшего друга-компаньона, засудить двух врачей районной поликлиники, неправильно его лечивших от плоскостопия, отобрать у одинокой бабуси квартиру этажом выше, что имела неосторожность однажды затопить авторитетного соседа, а уж ДТП – это любимое поле боя прирождённого истца с бесстрашным собачьим сердцем.
Кроме всех этих малоприятных личностей в данном племени имелся и свой шаман – утешитель, добродетель, надеждодатель и «отец родной». Доктор Боря Борменталь был эстет и даже кличку носил литературную. Но впоследствии обнаружил недюжие способности к принуждению, да и доктором-то оказался лишь на словах.