Глянул и усмехнулся. Рожа ещё та. Хотя, раньше, наверное, ещё хуже было. За почти полтора месяца в реанимационном отделении, основные страсти с лица ушли. Не все, конечно, но скоро лицо очистится совсем. Сойдут остатки кровоподтёков, уйдёт желтизна и там уже видно будет. А вообще, ничего особенного, конечно, но не так уж всё страшно. Вполне себе, нормальное лицо. Не звезда, но в тоже время, не уродец и это даже если учитывать мой, искушённый взгляд оценщика. Это к тому, что мне действительно, есть с кем сравнивать. Нос к примеру… Да нос, как нос. Обычный, девчачий. Прямой, тонкий. Губы немного полноваты как по мне, но это, вполне может статься, из-за отёков. Зубы ровные, гнилых нет. Глаза тёмно-карие, большие. Уши правильной формы, прижатые к голове. Шея длинная. Грудь… Ну, грудь, если честно, так себе. Форма, вроде, неплохая, это я определил, заглянув за пазуху. Заглядывал и раньше, но в лежачем положении определить сложно, они вечно где-то под мышками находятся. Сползают туда, заразы, а так, с натяжкой если, на второй размер тянут. Так, не больно-то мечталось. Не было б совсем, не расстроился бы.
Вот с волосами облом пока. Лысый я… Вернее, она лысая. Не как бильярдный шар, конечно, но при реанимационных мероприятиях, когда занимались головой, видимо, сбрили их для удобства и теперь на голове очень короткий ёжик. Растительность буквально только начала пробиваться. Миллиметра на три едва повылазило, а сама голова, была в швах. Но это маленькая проблема. Швы рассосутся, волосы отрастут ещё, никуда не денутся. Что же касаемо общей внешности, то тут я был ещё раз удивлён. Непонятно, почему та Саша, была такого плохого мнения о себе. Рост у неё хороший, где-то около метра семидесяти. Для девушки в самый раз. Ноги неплохие. Действительно, неплохие. Просто, худые как щепки, от отсутствия на них нормального мяса. Она что, недоедала? Или на диете сидела? Есть хорошая талия. Впрочем, при такой-то худобе… Хотя, нет, вру. Худоба-то везде. А я рассматриваю сейчас, относительно ширины тазовых костей. Которые прекрасно видно, даже без рентген-аппарата. Ибо, торчат сквозь тонкую кожу.
В общем, девка имела всё, чтобы хотя бы быть обычной девушкой, каких много. Да, не звездой, но одной из многих. И шансы на нормальную жизнь, у неё тоже могли бы быть не нулевыми. Всего-то надо было немного изменить отношение к себе. Однако, увы и ах, имеем то, что имеем. И с этим надо что-то делать. Будучи дистрофиком, даже самому себе не поможешь, не то что другим людям. Значит, пунктом первым плана, будет приведение Саши (потому что, себя я не могу заставить отождествлять с ней) в нормальную форму. А то с этим «суповым набором», даже на мыловарню не возьмут.
Ковыляю назад к койке. Сил уже почти не осталось. На это короткое путешествие, от кровати и назад, растратил последнее. Уже почти добрёл до места, когда споткнулся о чей-то сапог, торчащий голенищем из-под кровати.
– Сууука!
Ноги подкосились, руки не выдержали нагрузки. В общем, хрястнулся знатно. Лежу на полу, стараюсь прогнать звёздочки в глазах и унять головокружение. Кряхтя от натуги, пытаюсь подняться. Из носа капает. Кровь пошла. Как раз, в этот момент, вся бабская кодла, что обитает в этой палате, вернулась с обеда, застав меня в позе на четырёх костях. То есть, на карачках. Подол больничной рубахи задрался, задницу ласкает сквознячок из открытых дверей. Вид сзади, наверное, фееричный. Кроме рубахи-то, на теле Сашки ничего нет. Даже трусов. Ох и забегали, запричитали. Не больничная палата, а птичник какой-то:
– Как ты, Санечка?
– Сильно ушиблась?
– Где болит?
– А мы тебе покушать принесли.
В несколько рук, меня воздвигли в вертикальное положение, одернув подол рубахи.
– Нормально всё, – бурчу в ответ на глупые вопросы, но писк получается какой-то жалобный. Блин!
– Что ж ты не дождалась нас?
Удивлённо смотрю на окруживших мою койку женщин. Ну, чего пристали? Какое дело до чужих проблем?
– Врач сказал нагружать себя потихоньку, – отмазываюсь вслух.
– Ну, так это надо под присмотром делать. А если б ты об острый угол спинки кровати головой ударилась? Ты ж едва от черепно-мозговой травмы оправилась! – говорит авторитетно самая старшая. Кажется, её зовут Клавдией. – Так ведь, и до новой беды недалеко. Куда, хоть, ходила?
– К зеркалу.
Тётки заулыбались все, понимающе кивая. Ну, ещё бы. Видимо, по их мнению, любую женщину в первую очередь интересует внешность. А не потеряла ли привлекательность и так далее. А может, так и есть? Мне-то откуда знать? В моём положении, сейчас лелеять свою мужественность глупо. Если только, мысленно это делать. Я ведь, по сути, заключённый. Без вины виноватый. Своеобразный такой арестант, находящийся заключенным на пожизненном сроке в тюрьме женского тела. А значит, дабы не выглядеть, как бы это дико не звучало для меня «идиотКОЙ», обязан наблюдать, запоминать, учиться. Хотя, мужское естество, противится и отрицает чуждое. И ведь теперь с этим жить до конца.