Впечатления были противоречивые. С одной стороны, ей категорически не понравились рассуждения Джонаса о женитьбе брата. Кто он такой, чтобы судить других? Это Мэтью был холоден, как лед? Да Джонас сам ни разу не влюблялся. Всю жизнь лишь использовал женщин. Никаких реальных чувств. А те и рады верить красивым словам. Взять служанку Иветту. Смотрит господину в рот и не сомневается, что, если бы не разное социальное положение, он бы непременно женился.
С другой стороны, о племянниках Джонас Хартли заботился искренне. Не справлялся с Одри, задабривал, заключал безумные сделки. Но тревожился о судьбе девочке и ее брата. Джемма точно знала, что он не врал. Чувствовала, благодаря остаткам магических искр, что еще теплились в ней. Джонас привязался к детям брата. Даже больше, чем признавался сам себе. Джемме это понравилось. Не каждый мужчина согласится взвалить на себя такую обузу. Тем более, вознаграждение можно получить лишь через годы. А если и согласится, просто умоет руки, спихнув племянников на горничных и нянек. Однако Джемма видела, что и дети тепло относятся к Джонасу. А их не обманешь.
Тонкий слух (уж точно лучше, чем у любого другого обитателя замка) позволил расслышать шелест крыльев.
- Чтоб тебя, Джодель, - прошипела Джемма, едва размыкая губы. - Ко мне в спальню. Живо.
Не здесь же разговаривать, в самом деле.
Когда Джемма вошла к себе, крохотная фея (ставшая видимой) уже сидела на подоконнике, и болтала ногами, как ребёнок.
- Где ты была? - осведомилась Джемма. - У меня к тебе дело.
- Дело? Ты же не хотела помощи, - не удержалась та от сарказма, но заметив огнеопасный взгляд, затараторила. - Пришлось побывать дома. Меня вызвали. ОНА. Из-за тебя, между прочим. Желала знать подробности.
- ОНА меня почувствовала? - спросила Джемма упавшим голосом.
- Ты верила, что будет иначе? - Джодель сделала большие глаза.
- Надеялась. Всё-таки тело мертво. Ты - другое дело. У нас с тобой была двойная связь. Но тот факт, что меня почувствовала ОНА... Это плохо.
- ОНА не станет вмешиваться, - заверила Джодель. - Как и раньше.
- Раньше? - Джемма усмехнулась. - ОНА вмешивалась. В том-то и проблема. Не спрашивай, как именно. Это наши с НЕЙ дела.
Джемма сжала кулаки.
Проклятье!
Новость, принесенная Джодель, обескуражила. Только упомянутой феи ей и не хватало. Ее вмешательство может всё испортить. Она и прежде создавала проблема под предлогом помощи, о которой не просили. Зато потом, когда этой самой помощи попросили, фея умыла руки. И кончилось всё плохо. Очень плохо.
- Ладно, будем решать проблемы по мере появления, всё равно сейчас я ни на что не могу повлиять, - проговорила Джемма после паузы, во время которой Джодель не посмела произнести ни слова. - А вот для тебя есть задание. С этим замком что-то не так. Дело в магии. Но я, по понятным причинам, не могу провести проверку. А ты можешь.
- С замком всё в порядке, - Джодель махнула рукой. - Не придумывай.
- А ты не поверхность смотри. Копни глубже.
Фея показательно вздохнула. Мол, не надо меня учить, сама всё прекрасно знаю. Но зажмурилась и коснулась основами своей магии стен. Вздрогнула и открыла глаза. С удивлением уставилась на Джемму.
- Что-то есть, твоя правда, - признала хмуро. - Неявное. И непонятное.
- Значит, нужна полная проверка. Займись. Мне не нужны сюрпризы.
Джемма сказала это таким тоном, будто отдавала приказ. Будто ничего не изменилось, и у нее оставалось право приказывать Джодель. Однако фея починилась. Не то по привычке, не то хотела наладить отношения. Насколько это возможно в их ситуации. Слетела с подоконника и растворилась в воздухе. Точнее, стала невидимкой и удалилась сквозь стену - исследовать замок Шантарель.
Джемма постояла немного, задумчиво глядя в пустоту, и решила не строить никаких предположений. Если уж работать, так с реальными фактами. Она посмотрела в сторону подоконника, где еще недавно сидела Джодель, и покинула спальню, решив навестить перед сном Стивена. Однако у двери в комнату его остановилась. Мальчик находился там не один. Джемма отлично слышала два голоса: самого Стивена и его дяди.
- Не понимаю, почему Одри так хочет познакомиться с феями, - говорил мальчик. - Они терпеть не могут таких, как я и моя сестра. Мы для них, как грязь.