Словно услышав или как-то еще уловив мой тихий вздох, Ричард поднял глаза и между нами протянулась невесомая паутинка, по которой ко мне устремилось едва уловимое эхо его эмоций: острая мужская тоска и что-то по-детски игривое. По опыту эхо-связи с братом я поняла, что чувствую эмоции Ричарда и тень эмоций Мишки. Контраст желаний этих двоих заставил меня ухмыльнуться. Это было ошибкой, глупо было ухмыляться в лицо эмоционально нестабильному оборотню. Деликатно освободившись из родительских объятий, Медведь устремился ко мне. Мгновение и я оказываюсь в крепких, вышибающих дух, объятиях, а вокруг нас кокон из одеяла. Я обнимала не слабее. Ребра у Ричарда едва ли трещали, но чувств я вкладывала не меньше, и главным было чувство всепоглощающей радости – ВЫЖИЛ. Выкарабкался! Вернулся. Они оба вернулись ко мне, мои мужчины. Хотя, скорее не мужчины, а мужчина и малыш вроде нашего Алика. Мишка получился ого-го какой, но по сути – сущий ребенок.
Сколько бы мы так простояли, наслаждаясь циркулирующими между нами чувствами, даря друг другу тепло и без слов обещая все, что может дать взаимная любовь? Неизвестно. Мы бы постояли еще, если нас с грубоватой непосредственностью не прервали друзья Ричарда.
– Командир, – кокетливым тоном неунывающей гризетки, прощебетал Трой, – я тоже обнимашек хочу!
Это послужило сигналом к тому, что сослуживцы Ричарда кинулись его трепать и тискать, как бы случайно не замечая меня. Точнее, очень хорошо замечая и принимая в свое товарищество, как свою.
– Командир, вот вернешься, парни тебе взбучку устроят. Перепугал всех знатно! Вокруг тебя такая энергия бушевала, что подойти не могли. А потом ещё и целитель заверил, что шансов никаких. Мы уж думали всё… кранты…
– А остальные? – торопливо перебивает Ричард, словно боится не успеть. – Остальные как? За нами с Фоксом ещё шли как минимум трое. А Фокс?
– Да что ему сделается, он даже испугаться не успел, желторотик, как сработал амулет. Очухался после удара, да и кинулся тебя выносить. С остальными тоже все в порядке.
Ричард довольно скалился, а общительный Трой обратился ко мне:
– Ну, Лиза, вы и защитку изобрели! Это ж надо, «кувалду» погасила, как свечку! Мы выжили только благодаря вашим амулетам, потрясающая штука у вас получилась. Дальше уже прошли без потерь. Как Ричард на проклятье грудью напоролся, так мы их, печати эти видеть стали, обходили без проблем. Печать проклятья близко – амулет синим светится. А фаерболы от защитного кокона просто назад отлетали, чуть ли не в руки тому, кто их запустил, вот потеха была, когда этим дедулям от собственных огнешаров спасаться пришлось. Вы себе не представляете, как удивилось это магическое старичье, когда мы ворвались! «Пьяная кувалда» – это заклинание, которое считалось ранее непреодолимым. И тут мы!
– Сынок, это все здорово, но тебе тут одежду принесли и целитель хочет тебя осмотреть, – папа Рауль решился нарушить гармонию товарищеского общения ради насущных проблем. С меня тоже спало очарование этого боевого единения. Ричард не ел почти двое суток, если не больше. Его надо кормить, парить в бане и обеспечить отдых по классу люкс. А это я могу ему обеспечить только дома. Пусть мама Рамона не обижается, но знакомство Мишки с большим миром произойдет на природе. Да и мне пора бы уже дома появиться: домашние, небось, потеряли. И Димка волнуется.
Мы с Рамоной деликатно отвернулись, пока Ричард подвергался тройному обследованию Курта, Сайтона и декана целителей. Надо хоть у Флина его имя спросить, а то неудобно. А кстати, где мой коварный брат? Я задолжала ему трепку за кота, обрушившего на меня всю мощь своего кошачьего приворота. В прошлый раз Флин меня защитил, тогда, почему не сделал этого сейчас?
Брат был где-то неподалеку, но не в палате. Откликнулся не сразу.
– Я занят Лиз, что у тебя? Ааа... ясно. Ник предположил, что пробить кокон грез этого лентяя сможет ревность. Он же был с Ричардом, когда было то пришествие котов и видел, как мужик ревновал. Вот мы и решились попросить Шемина сыграть роль беспринципного соблазнителя.
– А как же связь истинных?
– Лиз, ну какая связь? Медведь только “вылупился”. Но ты держалась молодцом.