Я ее у Бога не просила,
да Всевышний и не Дед Мороз,
значит, есть во мне такая сила,
чтобы гибнуть столько лет всерьез.
И хотя к концу подходят сроки,
я-то знаю, что конца им нет.
И бегут беспомощные строки
в глубь стола
без права на ответ.
…Я когда-то в школьном пела хоре
(или, может, это был детсад?):
есть любовь,
соленая как море,
не приходят из нее назад.
6
Ох, ты глупая голова,
голова моя золотая,
я же слушаю не слова —
я на голос твой залетаю.
Слов и я знаю через край —
силу их,
высоту
и градус…
Но вот ты говоришь «прощай»,
а я чувствую только радость.
7
Милые бранятся — только тешатся.
От такого счастья впору вешаться.
Я такого счастья не хочу.
Я устала, понимаешь, милый?
Я пошла б к знакомому врачу
и тебя бы вырезала силой
из себя.
Но от меня тогда
в мире не останется следа…
8
Прощай!
Ни в чем не упрекну.
Я наперед тебя прощаю.
Я подойду сейчас к окну
и буду ждать. Я обещаю.
Хоть уезжай, хоть уплывай,
хоть улетай в свое далёко.
Кого-то где-то убивай
иль кем-то будь убит жестоко.
Опохмелись в чужом пиру
иль переспи со всей Россией,
всегда впущу.
Не отопру,
лишь если стану некрасивой.
9
Я ждала не больше, чем другие.
Я любила не сильней других.
…А деревья до того нагие,
кажется, содрали кожу с них.
Как же раньше я не замечала,
что сто лет назад заметил Фет,
то ли раньше горя было мало,
а сегодня вижу на просвет,
а сегодня различаю стуки,
что чужие издают сердца.
…Я терпела не страшнее муки —
просто я терпела до конца.
10
А в Воскресение Прощеное,
свою гордыню истребя,
я за тебя — ведь я ж крещеная! —
прошу прошенья у себя.
Юродивая или дура я —
лишь умной быть не дай мне Боже! —
я столько за тебя придумала:
чего уж там —
прощеньем больше…
Тамарин двор
1
Я снимаю нынче дачу старую,
я живу бок о бок с баб-Тамарою.
Баб-Тамара — золото-брильянт.
И один лишь у нее талант,
но такой, что стоит наших всех.
У соседей — песни-пляски-смех.
А у нас покой и тишина.
И мой стол — у самого окна.
Из него — немытого, без штор —
станция видна — Шатураторф.
2
Все не свое мое — заемное:
и эта дача, и этот сад,
и это небо над ним огромное,
и эти сливы, что в нем висят.
И это чучело огородное,
и шланг змеящийся, и струя.
Вот и в стихах моих слова — народные
и только музыка одна моя.
3
Больше нет у нас очередей,
только эта вот — в дачный ларек:
и, казалось бы, столько людей
и когда еще выйдет твой срок.
Но то этот исчезнет, то тот:
вроде был — и уже его нет.
— Ваша очередь! — кто-то зовет,
и из тени выходишь на свет.
4
Я принесу тебе воды
в бутылке из ларька:
невелики мои труды,
вода моя легка.
Ведь кто-то матери моей
в небесном том краю
сейчас дает вот так же: «Пей!»
как я тебе даю.
5
Красота — это страшная сила,
а горбатых исправит могила.
Но глядишь на красивых в гробу — и
где, скажите мне, их красота?
…Я живу у Тамары-горбуньи,
как за пазухой у Христа.