«И хотя стоял только ноябрь…»
И, взяв девицу за руку,
говорит ей: «талифа-куми»,
что означает: «девица,
тебе говорю, встань».
И хотя стоял только ноябрь,
сад выглядел совсем по-зимнему:
всюду лежал снег и деревья были голые
и только на одной яблоне —
черной и усыпанной снегом —
висели яблоки, крупные и красные.
Как будто она только что стряхнула
последний лист,
но вдруг раздалось «талифа-куми» —
и на ней — мертвой и покрытой белым саваном —
тут же, как румянец на щеках, заалели яблоки,
и я впервые подумала,
что воскреснут не только все, но и всё,
например, деревья,
и что, может быть, в раю будет
эта самая яблоня
и, может, вообще, это уже рай,
которого я просто не замечала,
потому что не ожидала,
что он так близко.
«Мне сорок пять — какое счастье…»
Мне сорок пять — какое счастье,
что, например, не двадцать пять,
что страсти сгинули мордасти
и не воротятся опять.
Что от любви и от плакатов
свободна, как сказал поэт,
от ползунков и автоматов
(и жаль, что от тетрадей — нет).
Что так спокойно и смиренно
я день за днем смотрю вперед.
Теперь я знаю: тело бренно,
и все бреннее каждый год.
И я могу не быть красивой —
другим оставлю этот крест.
А в отношениях с Россией —
она теперь меня не съест.
И что мне все на свете храмы,
когда чем дальше, тем ясней:
я скоро стану старше мамы,
я скоро буду вместе с ней.
И хорошо, что стали дети
и выше, и умней меня.
И так прекрасно жить на свете —
и день прекрасней ото дня.
После падения самолета «ТУ-154» 22 Августа 2006 года
Господи,
если захочешь взять,
то не бери частями:
раз у меня забираешь мать —
всю забирай,
с костями!
Ты ведь любого страшней огня,
так забирай помногу:
лучше возьми у меня — меня
всю —
не дитя,
не ногу.
Или весь мир у меня возьми —
с розами и цикутой, —
или со всеми оставь детьми.
Слышишь,
не перепутай!..
«Постою я над папой с мамой…»
Постою я над папой с мамой,
над могильным холмом, точней,
над невидимой миру ямой —
ох, и тесно же будет в ней!
Впрочем, спали же мы все трое
в том бараке и той зимой
в той стране и при том, брат, строе,
что не верится и самой.
Так что все уже это было
и не страшно совсем почти:
ну, подумаешь, ну, могила —
утром снова в детсад идти.
«Вдруг я вспомнила старую дачу…»
Отрадно спать, отрадней
камнем быть.
Вдруг я вспомнила старую дачу,
свои слезы над телом Христа.
Я теперь о Христе не заплачу
поумнела — и стала не та.
И, привыкшая к виду распятья,
машинально поставлю свечу.
В детстве плакала на день раз пять я
нынче я, словно камень, молчу.
Но однажды, бродя по музею
с неизменною жвачкой во рту,
на богов и богинь поглазею
и внезапно наткнусь на «Пьету».
И зайдусь незаметно слезами
над поникшей Его головой:
вот ведь мальчик совсем,
как мой Саня.
И из каменной стану живой.