-Амелия! – крикнула я.
На кухню взбежала повариха, тряся своим худым лицом и не понимая, что здесь происходит.
-Да, мисс Брукс.
-Я вас очень прошу, сделайте мне, пожалуйста, сэндвич с лососем и сливочным сыром.
Кивнув ей, я прошла мимо мистера Олдриджа, который нахмурившись, стоял и глядел мне вслед.
-Мисс Брукс, вам не кажется, что вы перегибаете палку? – грозно спросил он, идя за мной.
-Я живой человек, хотящий вкусно и сытно поесть. Неужели я где-то переступаю черту? – обернулась я, и он влетел в меня, тут же обхватив и осторожно осмотрев. –Да все со мной нормально. Я не хрупкая ваза, что от одного неосторожного действия разбивается.
-Сейчас вы тот самый слабый сосуд, что нужно защищать и оберегать, - парировал мистер Олдридж.
-Если я сравнила себя с вазой, то это не значит, что я приравниваю себя к вещи, мистер Олдридж! – громко заявила я, тыкая в его грудь пальцем. Мне хотелось придушить этого человека собственными руками. – Я живой человек, живущий в свободной стране и имеющий права!
-Да вы не представляете никакой ценности, как человек, не говоря уже как личность, - холодно бросил он, выбив из меня дух своим заявление. – А теперь, мисс Брукс, отправляйтесь в свою комнату и ложитесь спать. Время позднее.
-Это, что, домашний арест?!
-Если вам угодно это так называть, то да.
Он одарил меня презрительным взглядом и подтолкнул к лестнице, на что я лишь отмахнулась и бросилась наверх.
Вот ничтожество! Я сбросила покрывало с кровати, зарывшись в подушки и чувствуя, как горю от ярости, а затем, понимая, что последовала приказанию этого червя, соскочила и принялась мерить шагами комнату. Господи, когда я увидела это объявление в газете, то даже и подумать не могла, что все обернется так ужасно. Вместе нормальной, даже праздной жизни, я получила заточение в башне, где принцессу выводили гулять на два часа, кормили и укладывать спать по режиму, словно она какой-то робот. Ну да, принцессой меня не назовешь, но все же смысл остается тем же. И что что я беременна? Жизнь на этом не закончилась! Если в моей утробе растет ребенок, то это не значит, что меня следует запирать в комнате.
Отодвинув шторы, я погрузилась в бездну приятных успокаивающих чувств, что на меня навевал вид города, расположенного перед моими ногами. Эти огни заставляли меня надеяться на лучшее, а необыкновенная атмосфера чарующего города будоражила кровь.
Включив телевизор, я перелистнула канал, зная, что сейчас начинается бейсбольный матч, которого я ждала всем сердцем. Сегодня «Нью-Йорк Янкиз» против «Торонто Блю-Джейс», и я, вытирая слюни, что потекли от предвкушения игры, уставилась в экран, удобно устроившись на своей мягкой кровати.
Когда мне было восемь лет, отец впервые отвел меня на бейсбол, скудно объясняя правила игры, и тогда я не особо прониклась игрой, чувствуя, что мой мозг кипит оттого, что я ничего не понимаю, а затем мне все раъяснила мама и достала из шкафа футболку и кепку с эмблемой «Янкиз», с трепетом рассказывая о любимой команде.
Когда состоялся следующий матч, мама купила нам двоим билеты и повела на стадион, не спеша объясняя каждое движение игроков, их расположение, правила игры, и деля со мной свою симпатию к этой команде. Тогда-то я посмотрела на бейсбол совершенно иными глазами и упросила маму купить мне биту и мячик, чтобы попробовать сыграть во дворе. У меня ничего не получалось, так как я чувствовала себя слабачкой, кой меня называли соседские мальчишки после того, как я неудачно свалилась с велосипеда и угодила в железные спицы, что впились в мою правую ногу, и разрыдалась, громко крича «Мама».
И вот тогда, когда я совсем отчаялась, на помощь пришла моя Супервумен, показывая, как мне нужно бить, корректируя мои удары и позы и много еще всего. Терпеливо стоя рядом со мной, мама ни разу не повысила на меня голос, не принимала скучающее выражение лица и не оставляла меня одну даже на минуту. Я испытывала в этот момент такую гордость и благодарность, что расплакалась от переполняющих меня чувств, крепко ее обнимая и говоря слова любви.
Чертыхнувшись, я снова вскричала, когда «Нью-Джейс» получили очко и со всей силы ударила по тумбе, чувствуя острую боль в ноге.
В комнату постучали, и я раздраженно разрешила войти, когда на пороге уже показался Николас, с интересом наблюдая за мной и происходящем на экране телевизора.
-Что делаешь? – спросил он.
-Смотрю, как «Янкиз» просирают «Нью-Джейс», - с горечью ответила я, чувствуя, как глаза наполняются слезами гнева.
Я готова была резать, мучить и душить всех вокруг, потому что моя любимая команда проигрывала, а я ничем не могла им помочь.