– У тебя нет ни совести, ни понятия личного пространства! – завизжала я, стараясь не рассмеяться от собственной актерской игры. – Вот увидишь, я все расскажу дону дель Монте!
Только последние слова возымели эффект на мегеру, и она стремительно покинула ванную, а я дала волю душащему меня смеху. Вдоволь насмеявшись, я вышла из душа, переоделась, высушила волосы феном и двинулась в сторону кухни. Никто меня не остановит перед холодильником и едой.
Я уже было открыла дверцу морозильной камеры, как услышала голос дона дель Монте.
– Проголодалась?
Я заправила еще немного влажную прядь волос за ухо и кивнула головой, робко потирая пальцы. Кто знает, как он отреагирует на то, что я так роюсь в холодильнике без чьего–либо ведома.
– Хочешь, я приготовлю тебе фахиту?
– Что это?
– Лепешка с мясом и овощами, – пояснил он.
– Простите, дон дель Монте….
– Гаспар!
–… Дон дель Монте, но я сама могу соорудить себе что–нибудь. Вам не стоит утруждаться из–за меня.
Я почувствовала, как он развернул меня к себе, и я удивленно уставилась на него, разглядывая лицо. Он был очень красивым горячим мексиканским парнем, младше меня на три года. Карие глаза, обрамленные черными длинными густыми ресницами, идеально располагались на худом слегка смуглом овальном лице. Средние между полными и тонкими губы всегда блестели из–за того, что Гаспар часто их облизывал. У него был широкий длинный нос, кончик которого немного опускался вниз, когда он улыбался. Темно–каштановые волосы были коротко подстрижены по бокам и длинными прядями уложены наверху, а порой падали на лоб изящными завитками, придавая ему очаровательный и распутный вид. В правом ухе Гаспара всегда блестела бриллиантовая сережка, часто привлекая к себе внимание. И сейчас я старалась смотреть на нее, а не него, чтобы он, чего худо, не подумал, что нравится мне. Не дай Бог он расценит мое хорошее отношение за проявление симпатии и начнет терется ко мне. Что я скажу Олдриджу?
– Почему ты такая упрямая? – широко улыбнулся он
– Это черта характера досталась мне от матери, – усмехнулась я.
– Она мне нравится.
– Кто, черта характера или мама?
– И та, и другая.
Я нервно сглотнула, мысленно представляя себе, как Ричард, словно обезумевший от ревности Отелло, душит меня, а затем расчленяет Гаспара.
– Тебе никогда не казалось странным то, что повсюду висят портреты Святой Девы Марии? – решила сменить тему я.
– Я родился в мексиканской семье, проводил каждое лето в Мексике и находился в окружении Девы Марии двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю триста шестьдесят пять дней в году, а иногда и шесть. Так что, нет. Ты лучше расскажи мне, почему отец твоего ребенка оставил тебя одну? Как у него хватило совести оставить беременную женщину, бросить на произвол судьбы? Кто он такой?
– Он просто козел, – сказала я, как ни в чем не бывало. – А еще он полный кретин, негодяй и ублюдок, который никогда не ценил меня, – перед мной мысленно встал образ Олдриджа и тех первых месяцев беременности. – Он не уделял мне внимание, все время кричал, обвинял меня в своих несчастьях, морил голодом, заставлял сидеть дома, отпускал гулять только под присмотром какой–нибудь женщину, боясь потерять меня!
– Какой кошмар! – выпучил глаза Гаспар, приложив пальцы ко рту.
– И не говори, – покачала головой я, громко вздохнув. – Он был жестоким человеком, тираном, Гитлером в юбке. Я больше никогда не вернусь к нему.
– Только не говори, что он бил тебя?!
– Не просто бил, а избивал!
Я вспомнила, как Ричард игриво ударил меня по заднице, когда мы сидели на кухне.
- Я убью его! – яростно прокричал Гаспар, вскочив.
Я выпучила глаза и подняла руки вверх. Пытаясь успокоить его:
– Он живет в другой стране! В Южной Корее! Он больше никогда сюда не вернется, так что мне больше незачем волноваться.
– Я все равно найду его и убью! Как он посмел так поступать с тобой?
– Гаспар, прекрати. Ты пугаешь меня, – вспомнила я фразу из фильма, которая всегда привлекала внимание главных героев.
– Прости!
Гаспар встал рядом со мной, обхватил моё лицо руками и жадно впился в рот своими губами, что–то говоря на испанском, а я всеми силами пыталась оттолкнуть его, все вспоминая, как представляла себе расчлененку с участием дона дель Монте и Ричарда. Да второй просто прикончит первого! Оторвав его от своих губ, я отпрянула, словно ошпаренная, а затем голосом последней девственницы воскликнула: