— Как чудесно, первый бал юной Наташи Ростовой! — сказал он громко. Никто особенно не поддержал его шутку, только Иева ответила:
— Не первый, в прошлые выходные мы ходили с Гюстасом на каток.
Можно было заподозрить, что они встречаются, но я знал, что это не так. Наверняка, Иева скоро начнёт крутить со старшеклассником или парнем из другой школы. Я посчитал нас, десять человек, и я надеялся, что больше никто не придёт, иначе мы все не поместимся на балконе, когда в следующий раз пойдём курить. Тем более, десять — хорошее число, мне нравились чётные цифры, их можно было делить пополам без остатка, это успокаивало. К тому же я чувствовал себя немного уникальным из-за этого, ведь по статистике люди больше любят нечетные цифры.
Вернувшись в комнату, мы включили фильм ужасов, он сразу показался мне слишком скучным, остальным надоело через двадцать минут. Кто-то предложил играть в бутылочку, а кто-то в «я никогда не». Мы остановились на втором варианте, потому что решили, что из бутылочки мы уже выросли. Я, конечно, поддержал это мнение, ведь я никогда бы не признался, что к своим пятнадцати, я не перестал смущаться поцелуев. Но оказалось, что я исключён из следующей игры, в ней нужно было пить алкоголь, если ты делал то, что озвучил ведущий в данном кону. Я почувствовал себя словно на уроке физкультуры, когда весь класс собирается поиграть в баскетбол, а я сижу в раздевалке со своим освобождением. Вот Гюстас ненавидел спорт и сказал как-то, что завидует моему освобождению. Я же не был в восторге от вынужденного исключения из социальной жизни. Сейчас я мог бы поиграть в какое-нибудь приложение на телефоне, подождав, пока они закончат, но я решил попробовать. Может быть, мне, как и всем людям, нельзя алкоголь, а не как-то по-особенному больше, и у меня не будет никакого приступа. Если он, конечно, случится, то я не выпью даже бокал вина за всю свою последующую жизнь. Когда я объявил о своём решении, Джонни быстро совершил обмен с Николасом (самым скучным парнем в нашем классе), отдав банку коктейля за пиво.
— Только отборный натуральный продукт этому сэру, — сказал он, передавая мне пиво. Конечно, это была такая же химия, прожигающая печень и мозг, но всё равно пиво воспринималось спокойнее.
Миле (тихая девочка с проколотым языком) сказала:
— Я никогда не целовалась в засос с девочкой.
Все выпили, потому что делали это или были лгунами, как я. Мы долго смеялись, что Эгле и Кристина (её лучшая подруга) тоже целовались в засос с девчонками.
Эгле сказала:
— Я никогда никого не била по-настоящему.
Только я, Джонни и Миле не выпили. Джонни долго говорил о пацифизме, сначала было смешно, а потом даже немного скучно. Затем мы уличили Эгле во лжи, потому что вспомнили, как она подралась со старшеклассницей.
Кристина сказала:
— Я никогда не резала себе вены.
Оказалось, это делала Иева. Кристина ухмыльнулась, и я подумал, какая же она злая, видимо знала это про Иеву.
Иева сказала:
— Я никогда не влюблялась.
Тут у меня, конечно, сомнений не было, я был влюблен в неё, как и большинство собравшихся здесь. Все выпили.
Николас сказал:
— Я никогда не пил водку.
Пил только Гюстас, и мы его немного зауважали.
Андрес (жирный парень) сказал:
— Я никогда не был за границей.
Ещё и скучный. Я был, как и большинство.
Гюстас сказал:
— Я никогда не видел никого красивее Иевы.
Это нас всех удивило. Гюстас был забитым и скромным, совсем не похожим на парня, который может публично признаваться кому-то в любви. Было видно, как он нервничает, потому что Гюстас тут же от волнения сделал большой глоток и потом смущенно извинялся, оправдывался, что потянулся к бутылке случайно. Джонни сказал о моей маме, а я, хотя и считал Иеву красивой, не стал пить, потому что подумал о Кейли Куоко.
Каролис сказал:
— Я никогда не видел вертолеты перед глазами до этого момента!
Это вызвало у него восторг, а я порадовался, что он ничего не сказал о котах. Я слабо понимал, что это означало, но, казалось, со мной ничего такого не происходило. Кто-то выпил тоже, Эгле или Кристина.
Джонни сказал:
— Я никогда не сидел в телефоне на похоронах моей бабули.
У Джонни был дурной характер, я всегда прокручивал эту фразу в голове, когда он говорил очередную гадость. Недавно у Эгле умерла бабушка. Джонни перегнул палку. Мне казалось, такие циничные фразы помогают ему смириться с собственным горем. Теперь Эгле вылила на него немного вишневого пива и стукнула горлышком бутылки. К счастью мы все были слишком пьяны и быстро переключали своё внимание.