Оптимизм ситуации в том, что старики точно знают, что событие под названием «смерть» предстоит им в ближайшем будущем, и потому относятся к ней — как бы точнее сказать — деловито.
Когда «там» знакомых оказывается уже больше, чем «здесь» — смерть вообще становится довольно будничным актом. Неким переходом.
Аист принёс. Аист унёс.
— Ой, я так рада тебя видеть! — говорит одна старушка другой утром в коридоре.
— А что такое?
— Да я думала, это ты вчера умерла на нашем этаже!
Старики вполне осознают, что смерть — это самое значимое и серьёзное из предстоящих им в ближайшей перспективе событий, и много о ней думают. Поэтому, если вы не говорите
со стариками о смерти, они воспринимают это не как проявление деликатности, а как проявление невнимания к ним.
Разговоры о смерти вполне легитимны. И даже желательны. Только говорить о ней лучше с юмором и без придыхания. Это потому, что говорить старикам о смерти хочется, а говорить совсем всерьёз — страшновато.
Давид сообщает:
— Ты слышал? На прошлой неделе одна померла в 353-м номере. А вчера — в 354-м.
— А ты случайно не из 355-го?
Давид смеётся. Нет, он не из 355-го. Только что это меняет?
Если вы думаете, что смех в общении со стариками не важен — то вы ничего в этой жизни не поняли. Шутка — это единственный эффективный ответ человека на физическую немощь и приближающуюся смерть.
Надежда не умирает последней. Когда надежды уже нет — остаётся смех.
Яков и Моше с утра пораньше изучают в местной газете страницу некрологов.
— Яков, что ты там ищешь?
— Он смотрит, нет ли его некролога, — ржёт Моше.
Но из всех «смертоносных» тем всё же самые приятные — про завещание и про похороны.
Про похороны — потому что для старика это значит, что вы о нем думаете.
А про завещание ещё важнее. Разговор про завещание даёт старику очень важное для него ощущение собственной значимости и нужности близким, собственной небесполезности и востребованности.
Причём это ощущение совершенно не зависит от материальной ценности завещаемого — это во-первых. А во-вторых, и это самое главное — разговоры о завещании вовсе не предполагают немедленного решения по этому поводу. Совсем наоборот.
Обычно кажется, разговор со стариком про завещание лучше быстро начать и как можно быстрее закончить, чтобы их не травмировать зря. Это не так. Принятие окончательного решения про завещание означает для среднестатистического старика исчезновение важной и — главное! — очень приятной для него темы разговора. И потому среднестатистический старик всеми силами будет стараться тему для такого приятного и интересного разговора сохранить.
Я думаю, именно поэтому старики так часто переписывают завещания — это даёт им возможность продлить удовольствие.
И по тем же причинам часто завещания вообще не оставляют. Они вовсе не боятся разговора на эту тему, а, наоборот, бесконечно откладывают решение по этому поводу, чтобы сохранить возможность ещё на эту тему поговорить.
23. Как занять пожилых родителей?
Мамины творожные пироги есть было невозможно.
— Саша, заезжай ко мне. Я испекла творожный пирог.
— Спасибо, мама, вечером заеду.
Но сам производственный процесс маму сильно увлекал. Мне приходилось регулярно заезжать к маме после работы, забирать пироги и привозить их домой. Дома мамино изделие сразу отправлялось в мусорное ведро.
Мама тогда жила в другом микрорайоне, километрах в 30 от нашего дома. Чтобы заехать за очередным творожным пирогом, приходилось делать солидный крюк. Но из двух зол — либо иметь скучающую маму, либо дополнительный расход бензина — я предпочитал расходовать бензин.
И правильно делал.
Когда у стариков с выходом на пенсию появляется излишек свободного времени, они расслаиваются на две неравные части.
Большая сидит и ни хрена не делает.
Меньшая резво посещает разнообразные кружки, лекции и иные мероприятия.
Большая часть от безделья быстро редеет. Представители же активного меньшинства, напротив, как правило, живут дольше, оставаясь в ясном уме.
Вывод такой — если вам надоели родители, посадите их на диван и сдувайте с них пыль. Обещаю, долго не протянут.
«Маме 84 года, и я вижу, что она полностью потеряла интерес к жизни. Читает, но делать ей совершенно нечего. Сидит целыми днями в своей комнате и думает о смерти, хотя боится её страшно. Я теряюсь и не знаю, как ей помочь».