Упоминание ректорши тетке не понравилось. Хотя надменная особа мне целиком и полностью тоже не понравилась. Начиная с дурацкой монументальной прически на голове и заканчивая бородавкой на левой щеке. Встала, колыхнув складками жира, фыркнула презрительно и утопала внутрь сабдеканата. Но копию мерок себе на комм отправила.
Через десять минут вернулась и бросила на стол передо мной стопку запаянных в целлофан пакетов:
— Все. Еще что-то нужно?
Я быстро посчитала необходимое, убедилась, что туфли тоже в ворохе есть и поблагодарила. Уходила, уложив имущество в раскладную сумку. В спину услышала:
— Понабрали босяков, завшивеем скоро…
Терпи, Пикси. Уродов на твой век еще хватит с избытком.
Моей соседки пока не было. Официально заезд начинается завтра после обеда, хотя место в общих списках уже закреплено за какой-то Петрой Ждан. Тоже из старых семей, одной из первых волн колонизации. На Варгаве таких много. Это моя Трау насчитывала перед войной чуть больше двух миллионов. Здесь, на сельскохозяйственном гиганте, живет почти полмиллиарда, а официальная общая история больше трехсот лет покрывает.
Но распаковав “обновки”, я стояла рядом с кроватью и давилась слезами. Накатило. Все эти “нищенка проклятая”, пинки незаслуженные и как вишенка на торте, выданная форма.
Нет, одежду постирали. Но дыры на колготах никто штопать не стал. И рукав жакета пополз. Не говоря о том, что хотя размеры и “почти” совпадали, но если все напялить, буду выглядеть пугалом. Той самой “босотой подзаборной”. Не удивлюсь, если конкретно эти тряпки для меня по просьбе ректора подбирали. Чтобы свое место не забывала.
Я стояла, вытирая злые слезы, а они все катились по щекам. За что со мной так? Что я им сделала? Посмела не сдохнуть, когда нас напалмом в джунглях уничтожали? Или когда тыловые части с Варгавы помогали корпоратам вывозить награбленное, а остатки Сопротивления два транспорта взорвали на стартовых площадках? За то, что мои прапрадеды из Германских княжеств за лучшей жизнью подались, а местные пшеки их терпеть до сих пор не могут?
Не знаю. Но мне было дико обидно. И слезы все катились, никак не желая останавливаться. Да, я знаю, что я хочу. Да, если надо, я подыхать буду, но добьюсь поставленных перед собой целей. И образование получу назло всем. Вот только поплачу немножко и с утра снова буду собранная и нацеленная на победу.
Проезжавший мимо робот-пылесос ткнулся в ногу, покрутился рядом и удрал в подсобку заряжаться. И ты, Брут. Предал…
Звонок комма приняла не глядя. Этот номер только у тех, кто имеет право дергать меня в любое время дня или ночи — кураторов. Ткнула пальцем в браслет, внутренняя мультимедийная система развернула справа голограмму.
— Блютих, как дела? Видела копию твоего отчета по практике, очень неплохо. Четыре отличных отметки, поощрения и шесть подтвержденных допусков на различные технические позиции.
Смахнув слезы, повернулась к экрану. Черт, сразу и не вспомню, как зовут эту женщину гренадерских кондиций. Эльза? Точно. Эльза Лаубе. Лейтенант отдела по связям с общественностью Гуманитарного Конвоя. Не ГС, а именно Конвоя. Это важная разница. Конвой отвечает за работу на местах, напрямую завязан на контрразведку и прочие теневые службы. Если и мотается по горячим точкам — то исключительно с целью инспекции и наказания попавшихся под горячую руку. И за неблагонадежными они присматривают. Вот госпожа Лаубе и получила меня в качестве обузы. Но — не забыла. Из дому звонит, судя по заднему фону и халату, богато украшенному вышивкой. Срисовала заплаканную рожицу и нахмурилась:
— Что стряслось?
— Чуть-чуть накопилось, фрау Лаубе. Все пройдет…
— А точнее? — ее можно понять. Вдруг у меня кукушку снесет, я возьму дрын и пойду черепа крошить. Ей по итогам — отдуваться.
— За практику мне влепили “удовлетворительно”. Потому что жопу старосте группы не вылизывала. А завтра поеду в город искать ателье. Может, приведут выданную форму в порядок.
— Покажи…
Потянула за рукав жакет — и рукав остался у меня, а остальная часть комком упала на кровать. Затем продемонстрировала рубашку, у которой воротник больше походил на изжеванную половую тряпку, чем деталь одежды. Ну и напоследок выставила палец из прорехи на чулках.
— Туфли придется менять, у них носки все в царапинах, не заполировать. Юбку постараюсь отгладить, хотя швы тоже ползут.
— Та-а-ак… Где ты сейчас?
— В общежитии Академии. Обустраиваюсь.
— Понятно… Парковку у стадиона знаешь? Западные ворота.
— Да. Рядом со мной.