— Фрау Эльза, я на лыжах кататься не умею.
— Я тоже. Но или заставим нас научить, или будем на санках спускаться. Для пляжей сейчас жарковато.
— Спасибо, про песок тоже не в восторге. Мне его во время дурацкого шоу хватило… Хорошо. В рабочей одежде завтра утром.
— Пойдем сначала на тебя еще раз пальчики откатаем и все прочее. Процедуры никуда не делись. У тебя теперь допуск на железо будет круче, чем у всего отдела.
— Всю жизнь мечтала, ага. С допуском унитазы чистить.
Не вру. Я спрашивала у тетушки, которая коридоры драит. У нее тоже допуск. И камеры по всем углам, чтобы в ведре бомбу не протащила. Хорошо еще, что меня раздеваться не заставляют догола каждый раз, когда в офис выдергивают. На станции — придется, там это в обязательном порядке. Здесь пока до подобного не додумались.
Вечером заглянула в торговый центр, где иногда лапшу в коробках прикупаю. Подошла к ларьку «ремонт коммов за пять минут», поздоровалась с хозяином:
— Привет, Яцина. Хочу, чтобы ты долг закрыл.
Мужик дернулся, долго меня разглядывал, потом в глазах появилось узнавание.
— Надо же, не ожидал снова увидеть.
— Вот список. Как быстро все сможешь достать?
— А должен?
— Тогда молись, чтобы я заминусовала. Потому что если информация о твоих подвигах пойдет дальше, умрешь страшно… Достанешь все, что прошу, я с тебя слезу и больше не увидимся. Мое слово крепкое, ты знаешь.
Пока потасканный жизнью пожилой мужик читал список, я вспоминала, как он торговал «индульгенциями» в лагере. Если у тебя была заначка, не разграбленная корпоратами, можно было сдать ее в обмен на несколько дней жизни. Яцина санитарил в медблоке. По его наводке отдельная команда потрошила чужие клады, он выдергивал людей на подработку: таскать трупы или чистить мобильные душегубки. Я из-за дикого недобора веса занималась тем, что драила медблок и стирала простыни для охраны. Позже таскала расстрелянных с плаца. Адрес ублюдка мне удалось найти сразу, как до Лиры добралась. Насколько знаю, он больше половины прижилил из награбленного. За такое подельники резать будут изобретательно и долго. Там все как один — мастера поиздеваться над пока еще живым человеком.
— Мембранопротекторы? Флотских нет, но армейские найду.
— Последствия?
— Печень сажают чуть быстрее, через полгода придется на детоксикацию ложиться.
— Сойдет. Как быстро достанешь?
— Через час подходи сюда, все в наличии. Надо просто по углам пошарить.
Когда получала набитую доверху коробку, Яцина попытался давить на жалость:
— Ты обещала.
— Живи. Считай, мы в расчете. Ты меня под молотки не отдал, я тебя сейчас пожалею. Главное, под ногами не путайся.
Мне он не интересен. Как и губернатор. У меня другие проблемы, другая мечта. Мне пора готовиться к выходу на финишную прямую.
Глава 18
Утро на складе началось со скандала. Нет, со всеми допусками проблем не было, не зря вчера три часа ухлопала. Мало того, мне в Академии даже практику оформили, переслав кучу бумаг с грифами и печатями. Все по-взрослому.
Проблема в том, что я никому не верю и начала вскрывать коробки. И на четвертой вызверилась:
— Господин Кульчиньский, а вы в самом деле специалист? Или как наши местные, только в графе «зарплата» крестик ставить умеете?
— Попрошу на меня голос не повышать!
— Голос? Молитесь, чтобы я только голос повышала. Потому что если руку подниму, вас в закрытом гробу по-быстрому прикопают. Это что такое? Почему здесь маркировка переклеена? Кто нам прошлогоднее барахло сплавить пытается? Я что, зря экзамены сдавала?! Здесь должны лежать по накладным «Комплекс Сигма» с обновленной прошивкой и блоки двадцатой серии. Их как раз зимой переаттестовали и на гослиниях меняют. А тут что? Шестнашка? Знаете, как это называется? Если разгильдяйство, то ну очень с большой натяжкой. Скорее — саботаж… Вопрос один — мне это оформлять как по дурости, или как умышленный?
— Я разберусь, — рожа при этом у временного куратора, будто лимонов объелся. Но не на меня дуется, на поставщиков. И потом три часа он им мозги выносил, без перерыва. Я через десять минут сдулась и удрала в другой конец ангара. Там успела из говна и палок нагреватель собрать, плиточку смастерила и устроила второй завтрак. Дядька же продолжал «вилкой по стеклу» чужие уши тиранить. Потом приказал все коробки открыть, фотографии сделал, посадил писать рапорт про «ненадлежащее исполнение должностных обязанностей». К четырем закончила, в пять у нас все железо выгребли и сообщили, что завтра к семи утра самое-самое новое доставят.