Возле магазина была будка с телефоном-автоматом.
— Пап! — Попросил я. — Можно деду с бабой позвонить? Смотри, у меня как раз есть две копейки!
— С чего это вдруг? — Удивился отец.
— Ну соскучился просто, — ответил я честно.
Папа не стал возражать. Он набрал номер (это позволило мне проследить и вспомнить, каким был у родителей моей матери в 1989 году: 23-32-55) и сунул мне трубку. Вскоре в ней раздался голос бабушки.
Услыхав его, я сразу же расплакался. Я не слышал её тридцать лет.
— Баба, я тебя люблю, — пробормотал я, стараясь, чтобы на том конце не было слышно моих слёз.
— Я тоже тебя люблю, Андрюшенька! — Отозвалась бабка. — А что ты такой грустный-то?
— Ночью снилось плохое, — сказал я туманно.
— Что ж такое тебе снилось-то?
— Как будто вы с дедушкой умерли, — выпалил я.
— Ты мой заинька! Не плачь, это всё глупости! Мы с дедом ещё долго будем жить! Ещё очень-очень долго, понимаешь?
— Угу, — сказал я.
Ей осталось три года.
— Дай деда.
Когда дед взял трубку, я тоже первым делом признался ему в любви. Мы поболтали о том, о сём: про то, чем кормили в саду, про игрушки, про прятки, про мои археологические изыскания в земле из-под картошки. Голос деда был бодрый, не то, что в той жизни, где я две недели назад говорил с ним. Общаться с ним было легко и уютно: я с приятным удивлением заметил, что за пять минут общения дед ни разу не принялся пересказывать мне свои книжки про попаданцев, теленовости, план Даллеса или ещё какую-нибудь очередную теорию заговора. А потом я спросил:
— Дед, о чём ты мечтаешь?
— Мечтаю, чтобы ты вырос хорошим человеком и был счастлив, — сказал дед.
Вот так задачка! Это будет посложнее автомобиля!
— А я думал, ты мечтаешь о машине.
— О машине само собой, — усмехнулся дед. — Кто ж о ней не мечтает-то?
— А очередь за ней ты уже занял? — спросил я.
— А как же! Полгода назад.
— А как думаешь, когда она дойдёт?
— Ну, к концу следующего года, наверное. А может, уже в девяносто первом. Или даже в девяносто втором. А что? — Спросил дед.
— Да я так. Скажи, а раньше может?
— Раньше вряд ли.
— А вдруг она дойдёт, например, уже в январе?
— Нет, Андрюша, в январе она ещё не дойдёт. Так быстро не бывает. К тому же, ещё денег накопить надо. А к январю мы с бабулей ещё не накопим. Знаешь, сколько машина-то стоит?
— Сто тыщ!
— Нет, не сто. Восемь тысяч — «Москвич». У нас только пять с половиной пока. Это, Андрюша, большие деньги, но надо ещё подкопить. Пока рано.
— А если не «Москвич», а что попроще? «Запорожец»?
— Ну зачем нам «Запорожец»? Мы с бабушкой работали всю жизнь не для того, чтобы в старости ездить на «Запорожце»! Нет, Андрюша, мы уж лучше подождём. Знаешь, в серьёзных делах лучше не торопиться! Не брать, что попало! Уж пока пешком походим, а потом…
— А если не получится потом?
— Ну что ты говоришь? Как «не получится»? Что может этому помешать?
— Ну мало ли… Случится что-нибудь…
— Ничего не случится, Андрюша. Не переживай. Знаешь, плохие сны бывают у всех. Но если такой сон рассказать, то он уже не сбудется, знаешь?
— Ясно… Дед, а если бы прямо завтра кто-нибудь предложил купить машину? Ну, допустим, не такую, как ты хочешь, но дешевле…
— Ну что ты заладил одно и то же?! — Дед начал злиться. — Никто мне не предложит, не выдумывай. Я занял очередь на «Москвич», значит, его я и жду. Вот и всё.
Я решил не доставать его вопросами, а просто пообещал, что, если найду ещё одну двухкопеечную монетку в земле или, например, в песочнице, то добавлю к его накоплениям, а не стану просаживать на телефонные разговоры. Потом трубку опять взяла бабка:
— Андрюша! Я чуть не забыла! Передай маме: в воскресенье по телевизору будет выступать один очень интересный человек! Как Чумак, только лучше! Врач-психотерапевт! Целитель из Киева! Если посмотреть его выступление, то у твоей маме может рассосаться рубец от аппендицита! В девять-сорок вечера по первой! Ты запомнил?