— Что значит «обесценятся»? — Не понял дед. — Что, всё бесплатно станет? Коммунизм наступит, что ли, в смысле?
— Нет, как раз наоборот. Всё станет дорого. И кто что накопил, на эти деньги ничего купить не смогут. Булка хлеба будет тысячу рублей, а машина… — Я подумал о том, что надо не забывать притворяться ребёнком. — А машина тыщу миллионов!
— Ну-ну, — сказал дед. — А ещё что там было?
Звучала эта фраза недоверчиво, но я решил сделать вид, что не замечаю его иронии, и продемонстрировать уверенность, продолжая стоять на своём.
— А ещё настал капитализм. Союз распался. Все республики стали отдельно и…
— Ты, что, с ума сошёл?! — Заорал дед так неожиданно, что я вздрогнул и отшатнулся.
Несколько прохожих повернулись в нашу сторону и пронаблюдали, как дед залепил мне по заднице. Было неприятно, но болоньевый костюм смягчил удар.
— Никогда не смой такое говорить! — Продолжил дед. — Не дай бог, услышат люди, так проблем не оберёшься! Особенно в садике! Слышал?! Ты болтал такое в садике? Ну! Отвечай! А то снова получишь!
— Не болтал, — буркнул я.
— Вот и впредь не болтай! Ишь, удумал… Совсем уж… Позорище… Где ты такое услышал?! Скажи честно: родители слушают по ночам какие-то голоса про радио?! Это там было, да?!
— Ничего они не слушают. Мне сон был, говорю же.
Дед, конечно, не поверил. Вскоре в наказание за антисоветские речи он повёл мне домой, не дав ни на качелях покататься, ни ещё раз испытать удачу с просьбой слазить в деревянный детский домик. Всю дорогу обратно дед не прекращал скандалить. Я шёл молча и лишь тихо ненавидел свой детский облик. Честно говоря, очень хотелось подойти к деду на равных, взять за шиворот, ответить оплеухой на шлепок и проговорить: «Для тебя же бестолкового стараюсь, остолоп ты краснопузый!». Но сил противостоять крупному пятидесятилетнему мужику у меня, конечно, не было. Оставалось только утешать себя мыслью, что если бог не смилостивится надо мной и в ближайшее время не вернёт обратно, то через два года, когда всё действительно кончится, и плакать будут отнюдь не кооператоры, я смогу свысока заявить, что предупреждал, и расхохотаться.
Дома дед пожаловался бабке на моё предсказание и стал орать дальше, начав обвинять заодно и её, что недосмотрела за политическим воспитанием сначала матери, а следом и моим. Бабка обиделась и заняла мою сторону:
— Напустился на ребёнка, старый хрен! Да сейчас по телевизору, по радио такое говорят, чёрт ногу сломит! Ну, услышал мальчик глупость от каких-то депутатов, ну бывает! Близко к сердцу это принял, вот и снится ему всякое! А тебе уже и слова не скажи — всё антисоветчина!
В ответ дед уже принялся обвинять моего папу в том, что тот якобы смотрит не те передачи, и те плохо на меня влияют:
— Когда Галка привела этого Кольку, я сразу понял, что мутный он тип, подозрительный! Это ты всё защищала, защищала, мол «любовь»-шморковь!.. Тьфу! Вот, дозащищалась! Смотри, как бы передачи носить вскоре зятьку не пришлось!
— Я тоже люблю передачи, — встрял я, чтоб вызвать умиление и сбить накал страстей. — Лично моя любимая — «Сельский час». И «Спокойной ночи, малыши» ещё, конечно.
Подействовало или нет, я не понял, но внимание к себе опять привлёк. Бабушка потребовала деда не скандалить при ребёнке и не пугать его, а потом повела меня на кухню, где принялась жалеть и утешать с помощью пастилы в шоколаде «Сластёна» с котом Леопольдом. А когда пастила была съедена, и бабушка решила, что я уже достаточно отошёл от стресса, она вытащила из-под кухонной клеёнки какую-то газету с нарисованными в ней уродливыми рогатыми существами. Над ними была подпись:
«Классификация инопланетян».
— Вот, видишь, какие они бывают, — сказала бабушка. — Рассмотри внимательно. А то вдруг тебя спросят, как выглядят инопланетяне, а ты и рассказать не сможешь. К интервью надо серьёзно подготовиться!
В общем, весь тот день я приготовился к интервью, уча разные ненужные для жизни и не имеющие отношения к реальности вещи…
7.2
В воскресенье вечером мы снова посмотрели Кашпировского, после чего бабушка заявила, что и у меня тоже теоретически могут иметься целительские способности. Вот только проверить их мы не успели: за мной пришёл папа.
— А у меня интересные новости, — радостно объявил он, переступив порог бабко-дедовский квартиры. — На новую работу приглашают! И платить там будут вдвое больше против нынешнего!
— Ну-ка, ну-ка, — сказал дед.
— Уж не на тот ли приборостроительный завод, где Генка работает? — попыталась угадать бабушка.