Родители дружно рассмеялись, не восприняв этого предложения всерьёз.
— Здравствуйте, товарищи! — сказал генерал армии Язов.
— Здражлатвагва!
— Поздравляю вас с семьдесят второй годовщиной Великой Октябрьской Социалистической революции!
— Ураааа! Урааа! Урааа!
— Ладно, — сказал папа. — В общем, будем здоровы!
— Дай Бог, дефицит прекратится, — ответила мама и перекрестилась.
Она взяла крыло, мы с папой — ножки. Генерал армии Язов поднялся на трибуну Мавзолея и сказал, что Великий Октябрь положил начало новой эпохе общественного прогресса, а решения XIX Партийной Конференции и сентябрьского пленума Центрального Комитета получили широкую общественную поддержку. Потом папа немного рассказал нам о компьютерах и о том, что не собирается мириться со тёщей и тестем, а мама — о том, что и не просит это делать, и о новых сапогах своей подруги.
Курица кончилась раньше, чем парад, так что прохождение техники мы смотрели уже за чаем и праздничными конфетами «Птичье молоко» из коробки: я надкусил четыре штуки в поисках белой начинки, но попадались всё время коричневая и жёлтая. К тому времени, как пошла демонстрация трудящихся, иссяк и чай, но мы не заскучали: в телевизоре как раз началось самое интересное.
— Если ты ненавидишь насилье и ложь и без страха за истину битву ведёшь, если зло стороной обходить не привык, значит ты коммунист, значит ты большевик! — Пел за кадром Кобзон.
Между тем, телекамера перебирала одинаковые очкастые головы в одинаковых чёрных шляпах, торчащие из мавзолейной трибуны, рабочий Бородулин говорил репортёру, что партии пора повернуться лицом к человеку, диктор слал праздничный привет трудящимся Гагаринского района, а народный депутат Павел Бунич рассказывал Дмитрию Киселеву о необходимости уже сейчас реализовать ленинский принцип «землю — крестьянам», раздав колхозную собственность арендаторам. В море лыжных шапок-петушков и серых широкоплечих плащей торжественно плыли букеты бумажных цветов, гроздья шариков и лозунги: «Стратегию Перестройки поддерживаем», «Рабочий класс против демагогии и славословия», «Революция продолжается», «Сломаем командно-административную систему» и «Советам — реальное полновластие». Признаюсь, мне понравилось. В своём XXI веке я не привык к таким шоу, а за месяц здесь соскучился по краскам и веселью. Под конец шло интервью, которое Горбачёв давал во время демонстрации с трибуны Мавзолея. Картинка в телевизоре позволяла любому рабочему представить, будто он в одном ряду с партийными начальниками взирает на движущуюся внизу народную массу, а, значит, сам является хозяином страны, и до торжества ленинских идей уже буквально рукой подать.
9.1
А через пару дней меня повезли к деду с бабкой — сниматься для телека. Решено было, что раз именно бабушка решила оповестить мир об обнаружении вундеркинда, то её квартире в передаче и сниматься: тем более, как я уже сказал, она просторнее родительской.
Когда я переступил порог жилища предков, оказалось, что, хотя телебригада ещё не приехала, народу там уже не протолкнуться. Если честно, мне ужасно захотелось развернуться и дать дёру. Кроме тёти Зои Буренковой, которая ожидаемо схватила меня и принялась расцеловывать со словами благодарности, и густо размалёванной патлатой Наташки, отказавшейся снять кожаную куртку в помещении, в квартире собралась ещё толпа каких-то тёток: видно, бабушкиных родственниц, подруг, коллег, знакомых и знакомых их знакомых. Я понятия не имел, зачем они заявились: видимо, хотели все попасть на телевидение. Дедов друг дядя Гена Осинцев и сын его Паша тоже не пропустили мероприятие. Когда я прибыл, они втроём с дедом курили на балконе: сунувшись туда, я стал свидетелем разговора о том, что якобы предсказал очень скорое окончание Перестройки:
— Да я тоже думаю, что долго эта гласность не протянет, — сказал Гена.
— Год-другой ещё — и всё! — Ответил дед. О, а вот и предсказатель! Ну иди сюда!
Он положил сигарету и взял меня на руки.
— Ты смотри, Андрюшка: если спросят о политике, так ты им не забудь сказать, что мне сказал!
— А что я тебе сказал?
— Ну как что? Что Перестройка скоро кончится! И что капитализму скоро крышка. Ты забыл, что ль?
Я не хотел позорить деда на глазах у друзей и сказал:
— А… Ну да.
— Успевать надо, — заметил дядя Гена, видимо, имея в виду торговлю самозарождающимися в его квартире счётчиками Гейгера.
— А меня в ГДР в командировку отправляют, — невзначай похвастал Паша. — Ну то есть, по комсомольской линии!