Демид весело ухмыляется, поглядывает в зеркало заднего вида, и я тоже нервно кошусь назад. Неужели за нами кто-то едет??
— Расслабься, — заметив, как я вцепилась в малышку, говорит он, — За нами никого. Щека болит? У тебя прямо синяк проглядывается.
Он так быстро переводит разговор, что я машинально прикасаюсь ладонью к ноющей скуле. За всеми этими событиями я даже о боли забыла.
— Ничего, сейчас приедем ко мне и приложишь лед, — включая в сумерках фары, произносит Демид.
— К тебе? Нет-нет, мне домой нужно! — встрепенулась я.
— Утром домой поедешь. Приведешь себя в порядок, отдохнешь. А то у тебя такой ошалевший вид, что можно принять за сумасшедшую
— Нет, мне нужно сейчас! — упрямо мотаю головой, — Откуда мне знать, что вы тоже не какой-нибудь бандит и не везете меня сейчас убивать!
— Рисковать своей башкой, вытаскивая тебя, чтобы самому убить? — с сарказмом уточняет Демид. Он окидывает меня скептичным взглядом и хмыкает, — Много чести.
— Мне нужно домой! — настойчиво повторяю я.
— Ладно, ладно, — закатывает глаза Демид, — отвезу я тебя домой. Вот только у меня есть одно интересное предложение…
— Что за предложение?
— Хм… тебя кто дома ждет? Муж?
— Я не замужем.
— Тогда чего так домой торопишься?
— А что, если мужа нет, то ждать дома некому? — спрашиваю с сарказмом.
— Парень что ли? Или любовник?
— Мама, — отвечаю сдавленно, неизвестно чего смутившись.
— Ну тогда точно не стоит появляться на пороге перед ней вот такой, — улыбается Демид.
— Какой «такой»?
— Сама посмотри, — он включает свет в салоне и опускает вниз козырек от солнца, в котором блестит небольшое зеркало.
Выхватываю свое отражение взглядом и невольно вздрагиваю: русые волосы всклокочены и спутаны, на щеке и правда растекся кровоподтек синюшного цвета, а глаза светятся нездоровым блеском. Я выгляжу такой затравленной и перепуганной. Поневоле прокручиваю в голове произошедшее сегодня днем и по щекам начинают течь слезы. Я ведь могла умереть! На самом деле! Меня бы просто прикопали где-нибудь на территории того дурацкого склада, и всё! Мама бы с ума от горя сошла.
Может сказывается нервное перенапряжение, скопившееся за весь день, но я плачу, прижимая к себе Лесю, и не могу остановиться. Стараюсь не всхлипывать и плакать беззвучно, чтобы ее не разбудить, но все равно успокоиться не получается.
— Эй, ты чего? — судя по опешившему взгляду Демида, он точно не ожидал от меня такой реакции.
А что я могу поделать?! Я никогда вообще в ситуации не бывала, когда что-то угрожало моей жизни! В небольшом поселке никто не крадет тебя посреди дня, не похищает и не удерживает силой в какой-нибудь заброшке и не угрожает пистолетами. Да за всю мою жизнь я только однажды в детстве пожар видела, а больше ничего и не происходило у нас.
Демид словно чувствует накатывающую на меня истерику. Он выруливает на край дороги, останавливает машину и поворачивается ко мне. Вот теперь на лице перепуганного мужчины ни капли иронии и шутить он даже не думает. Склоняется ближе, берет мой подбородок пальцами и заставляет смотреть на себя.
— Все хорошо, ты спаслась, слышишь? Все нормально у тебя будет, синяк пройдет, себя в порядок приведешь и будешь жить спокойно дальше. Поняла меня, малышка? — он заглядывает в глаза, ожидая ответа, и я чуть киваю. — Тогда не реви.
Шмыгаю носом и говорю твердо:
— Только я не малышка. Я Соня. Если ты вдруг забыл мое имя.
Демид усмехается и качает головой.
— Я понял. Ты Соня и ты не любишь дурацких пафосных прозвищ.
— Именно так, — киваю серьезно, а после улыбаюсь, вытирая слезы.
Когда перестаю плакать, Демид заметно расслабляется.
— Ну что, Соня? Поедем пугать твою маму или все же побудешь у меня до утра? Позвонишь ей и предупредишь, что задержишься. Выспишься, отдохнешь и приедешь уже в нормальном виде, чтобы ее лишний раз не нервировать.
— Она не знает, что я домой еду, — отвечаю я и тут же жалею об этом. Мужчина снова язвительно улыбается и уточняет ехидно:
— Что так? Из института что ли выперли?
Улыбка моментально исчезает с моего лица, и я отворачиваюсь к окну. Демид молчит в замешательстве не меньше минуты, и я прямо кожей чувствую, как в салоне машины от неловкости сгущается воздух и нарастает напряжение.
— Эй, я не хотел обидеть, — зовет он, — Я просто так ляпнул, не подумав.