Выбрать главу

С Андреем я позволяла себе воспоминания всего несколько раз. И все это время они накатывали после просмотра совместных фото или после снов, которые даже спустя семь лет не покидали меня.

Алиса была моей сестрой, а Тимур… даже сейчас мне было трудно назвать его ее мужем, хотя первое время все именно так и было. Они счастливы, а я одинока. Алиса часто звала меня с ними на пикники, за город, на отдых. Чаще я отказывалась, но были случаи, когда сестра оказывалась непобедимой.

Я не знаю, как все произошло, в какой момент я перестала воспринимать Тимура как мужа сестры и взглянула на него другими глазами. Может, это случилось, когда он спас меня, не умеющую плавать, из моря. Может тогда, когда мы вместе затаскивали Алису в бунгало, а после до утра пили вино на песке, смеялись и обменивались воспоминаниями из жизни.

Я не хочу вспоминать.

Не хочу.

— Ты плачешь!

Я чувствую жесткое касание пальцев к своей щеке, чувствую, как мужчина стирает одинокую слезу и мне кажется, что я схожу с ума.

— Не трогай меня! — я резко встаю со стула, отхожу на безопасное расстояние и произношу: — Я хочу уехать отсюда! Немедленно! Сейчас же!

— Нет, — чеканит он. — Ты и Родион остаетесь здесь.

— Что значит остаетесь здесь? — после воспоминаний мне сложно воспринимать происходящее в действительности.

— То, что на днях я получу документ о вашем с Андреем разводе, свидетельство о нашем с тобой браке и о рождении Родиона.

Если в этот момент я и удивляюсь, то это никак не отражается на моем лице, потому что оно еще с момента документа о разводе застыло в недоумении. Свидетельство о нашем браке?

Что?

— Я не выйду за тебя замуж!

Мой голос звучит уверенно, а руки самовольно сжимаются в кулаки. Да какое он вообще имеет право распоряжаться моей жизнью? Кто он такой, чтобы давать мне указания?

Я хочу сказать что-то еще, но в этот момент дверь резко открывается и на пороге появляется женщина.

— Простите, Адам Всеволодович, там Маша… она… ей снова страшно, — женщина кажется растерянной.

Адам тут же срывается с места. На его лице появляется гримаса испуга. Он будто вдруг меняется. Вечно собранный и уверенный в себе, сейчас он чего-то боится, поспешно отбрасывает салфетку на стол и встает так быстро, что стул, едва стоит ему подняться, падает.

Размашистыми шагами он обходит стол и следует к выходу. Я тоже поспешно встаю, не зная, куда себя деть.

— Заканчивай ужин и поднимайся к себе, — бросает Адам уже у двери. — Поговорим позже.

— Может…

Я хочу предложить помощь, но меня не слушают. Мужчина выходит за дверь, а следом за ним и женщина. Я остаюсь одна и смотрю в тарелку с нетронутым салатом. Аппетита нет, но я все же беру вилку, заставляя себя съесть хоть несколько кусочков. Стресс вперемешку со страхом вряд ли положительно скажутся на моем организме, а отсутствие нормального питания может привести к полной потере молока. Такого я допустить не могу, поэтому быстро разделавшись с салатом, встаю из-за стола и поднимаюсь на второй этаж.

Когда мы шли сюда, в коридоре было несколько женщин из прислуги, а у двери стояла охрана. Сейчас же никого нет. Если бы не Родион, который остался наверху с няней, я бы уже бежала отсюда, сломя голову. Правда, когда вспомнила количество охраны на территории, заметно приуныла.

Отсюда сбежать возможно только вперед ногами!

Я поднимаюсь по ступенькам, провожу рукой по деревянной лакированной поверхности и не могу понять, зачем холостяку такой огромный особняк.

Что здесь одному делать?

То, что прислуга здесь нужна, и так понятно, иначе бы все вот это не блестело от чистоты, а давно покрылось слоем пыли. Но неужели нельзя было выбрать дом поменьше?

Сейчас я вдруг вспоминаю, как когда-то давно мечтала иметь такой дом. Чтобы большой, двухэтажный, для семьи, с огромной лужайкой и бассейном. Я представляла себя рядом с Тимуром, а рядом, как минимум, трое детишек. Двое мальчиков и девочка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Теперь же я чувствую себя здесь неуютно. То ли потому, что осталась практически одна, то ли потому, что рядом человек, который защищает только свои интересы и которому наплевать на окружающих его людей.

На втором этаже я замираю, понимая, что совершенно не знаю, куда идти. Вроде бы и помню, откуда шла и куда меня вели, но отсюда все кажется другим. Коридор разделен на две части и по обе стороны есть комнаты. В нерешительности выбираю сторону и иду наугад, надеясь, что хотя бы двери окажутся неодинаковыми.