Стоило немного отвлечься, кое-кто решил этим воспользоваться.
Козел Иван изловчился и незаметно подкрался ко мне сзади. Заметила я, только когда безрогая башка была в миллиметре от моей пятой точки.
— Даже не думай! — приказала козлику и уперлась ладонью в мохнатый лоб. — Что ж тебе все неймется, а? Кто-то ведь уже лишил тебя рогов, все мало?
Оттолкнула подальше, но козлик оказался упрямей. Нацелившись безрогой башкой, как бык на тореадора, он чиркнул по земле копытом. Вот ведь неугомонный!
Снова оттолкнула. И снова чуть не стала мишенью. Иван упрямо шел за мной до самого центрального храма. Как говорила моя бабуля: «Хоть отруби ему рога, хоть хвост вяжи узлом, козел останется козлом».
Ну, все, достал!
В следующий раз вложила в ладонь немного магии, и вуаля: Иван теперь хотел бодать исключительно свой зад. Но так как добраться до него не мог, кружил по двору, истошно и раздраженно блея.
Внутри храма встречали роскошь и благолепие. После учебного зала и огорода контраст особенно бросался в глаза. Как будто в другой мир переместилась. Вот только лепнина, цветные росписи и позолота вызывали не восхищение, а раздражение. В этих хоромах гораздо прохладнее, детям было бы здесь куда удобнее, а настоятелю и его приближенным тут слишком просторно.
Из центральной части мать Элесия свернула влево, с особым почтением тихо постучала в массивную дубовую дверь. И лишь получив разрешение настоятеля, вошла внутрь и пригласила меня.
— Доброго дня, святейший, — поздоровалась я.
Видно, без должного раболепия, потому как получила укоряющий взгляд матери Элесии.
Сам настоятель Саос и бровью не повел, он давно привык к моей манере общения. И даже словечки вроде брань, ветошь, горазд и егоза не вызывали у него удивления. Словом, русский язык он понимал и уважал.
— Приветствую, Дарина, — коротко поздоровался он, так же не следуя местному этикету. — Рад снова видеть тебя в этих стенах. Элесия, оставь нас.
«Мать» вздрогнула и недоуменно похлопала длиннющими ресницами. Неужели приревновала к настоятелю? Вот еще, я, знаете ли, не любительница тройных подбородков и необъятных телес, пусть и спрятанных под золоченой рясой.
— Так что, подумала над моим предложением? — спросил настоятель, стоило нам остаться наедине.
А ведь он еще упрямей козла Ивана. Вот сколько раз ему говорить: не собираюсь я стричься в монахини. Тем более перебираться на ПМЖ в столицу, да еще и как протеже самого Саоса. Место теплое, но для меня не годное совершенно. К тому же не исключаю, что Саос имел далеко идущие планы на этот счет. К примеру, предполагал, что буду шпионить в его пользу.
— А вы над моим, светлейший?
Мое «светлейший» прозвучало как издевка. Я не хотела, правда, само так получилось. Не терплю все эти интриги и заговоры, особенно в стенах, должных быть священными.
— Мать Селина прекрасно справляется со своими обязанностями, — растолковали мне. — Нам не нужен еще один преподаватель.
Да уж, конечно, справляется.
— Детям нужно больше знаний, — рискнула возразить я. — Селина убивает их тягу к знаниям на корню своими действиями. Я могла бы учить их не только грамоте, но и помочь с магическим потенциалом.
У многих деток дар проявлялся в раннем возрасте, и, не получив должного развития, сгорал. Это ли не преступление?
Саос имел свое мнение на этот счет.
— Кощунственно осуждать правила монастыря, — укорил недовольно. Еще и губами причмокнул, отчего все его три подбородка заколыхались, как студень.
— Кощунственно использовать такрель для получения крахмала, — возразила я. — Вы видели воротнички матери Селины?
Вот уж действительно, при остром дефиците пускать овощи на крахмал — это ли не преступление?
— Мать Селина блюдет устав, — раздраженно заметил настоятель.
Мне хотелось завыть в голос. Сказать этому напыщенному индюку, что я думаю о нем и о его правилах… Но нельзя. Иначе меня сюда больше не пустят. В чужом монастыре нельзя установить свои правила. А жаль…
— Что ж, полагаю, на этом разговор окончен, — решила я, поднимаясь. Каждый остался при своем. — Позволите пробыть с детьми еще немного?
— Конечно, — недовольно, но все же разрешил Саос. — Можешь проводить здесь сколько угодно времени. И приезжать почаще.
Разумеется, такую тушу надо хорошо питать, а то вдруг похудеет. Интересно, сколько из всего, привезенного мной, перекочует в личную кладовую настоятеля? Детям вообще хоть что-то достанется?