Может быть, не светский, но кое-какой разговор мы с Алешей сумели тогда поддержать.
В столовой тетя Леля спросила:
— Костя, хочешь лимона? У меня есть.
— Нет, спасибо, тетя Лелечка, мне и без лимона кисло.
После паузы:
— Удивительно все-таки, как это получилось?.. Обсчитал меня все-таки этот тип!
— Какой тип? Ты о чем, Костя?
— В ресторане, говорю, тот поганец, который нам счет подавал, приписал семьдесят пять рублей лишних!
Тетя Леля наивно изумляется:
— Костя, дорогой, ты спишь, или бредишь, или что? Как же можно приписать к счету семьдесят пять рублей? А вы не заметили?
Молчание.
Да, если к счету приписать семьдесят пять рублей и никто не заметил — какой же был счет?
Одна эта приписка — половина Димкиного пальто. На весь счет ему, пожалуй, можно было бы купить меховую шубку.
В столовой тетя Леля негромко:
— Эх, бить бы тебя, Константин, да некому!
— Это за что же, тетя Лелечка, хочешь бить?
— Сам знаешь.
— Не догадываюсь.
— А ты догадайся.
Про что она: счет в ресторане ее расстроил или даже она что-то уже заметила?
«Даже материально стало труднее…» Вспомнила, кто это сказал: та пожилая женщина, от которой ушел муж. И вот она осталась, опустошенная. Теперь будет жить в сыне — и не знает, как пойдет жизнь.
Просто даже материальные трудности ее угнетают, работать она не привыкла, специальность ее — жена и мать.
Вообще, видимо, есть женщины-вьюнки и женщины, имеющие собственный крепкий ствол. А есть ли у тебя ствол или нет его, вперед не скажешь. И никто тебе не может сказать вперед. Иногда видишь женщину: сама гибкость, сама нежность — и вдруг оказывается стойкой в беде. А энергичные, решительные дамы, когда вырвет кто-нибудь колышек, на который они опирались, никнут к земле, как слабые вьющиеся растения.
Спать хочется. Не надо думать. Димка рано проснется. Как хочется поскорее заснуть!
XXII
Еще одно воскресенье пришло… И еще одно…
Днем явились Бочкаревы, как и в тот раз, всем семейством. Даже Александра Павловна с ними была. У всех корзины в руках.
Александра Павловна помахала своей корзинкой.
— А мы за грибами. Не пойдете ли вместе?
— Не знаю, как Костя, — сказала Светлана, — а я не могу.
Константин нахмурился:
— Что-то не хочется.
Надя присела на скамью.
— Я вот что еще хотела вам сказать. Костя, тут на днях собирается наш бывший класс. Получилось так в этом году, что многие съехались: кто здесь, кто в Москве. Торжественный вечер хотим устроить. Я думаю, это и тебе интересно?
— Конечно, я бы рад был всех повидать, но… — Костя вопросительно посмотрел на Светлану.
— Да, есть одно маленькое «но», — весело продолжала Надя. — И очень деликатное «но». Собираемся на Арбате у Люси Смирновой, насчитали человек двадцать, не то двадцать пять, комнаты у нее не такие уж большие, Поэтому постановлено: «женатикам» приходить без мужей и без жен. А то ведь получится раза в полтора больше. И никто решил не обижаться. Алексей не обижается, я его уже спрашивала. Я думаю, Светланочка…
— Я не обидчивая.
На коленях у Светланы сидел Димка в новом пальто — день был свежий.
— Какое чудесное пальтишко! — сказала Надя. — Материал очень симпатичный. Ты где купила?
— Сама сшила, по выкройке.
— Какой молодец! Просто прелесть как ему идет. Так вот, Костя, значит, решено: жены и мужья не возражают.
— Да я… не знаю!
— Ведь сам же сказал, что хочется всех повидать?
— Да, конечно… Ну что ж, хорошо.
— Тогда зайди к нам сегодня вечером. У Люси собирается сегодня оргкомитет. Мы с тобой сходим на станцию, позвоним по телефону. А может быть, придется и проехать к ней.
На этот раз Надя не спросила Светлану:
«Ты его отпустишь?»
И Косте не сказала:
«Так вот, значит, решено?»
Вечером Константин надел китель и выходные, парадные брюки.
— Светлана, я схожу к Зиминым. Может быть, и задержусь.
Надя уже ждала его на террасе, в пальто и шляпке. Сколько раз и прежде бывало так: вот на этой самой террасе.
— Постой минуточку, я, пожалуй, зонтик возьму, что-то погода портится. И журнал Люся просила…
Сколько раз ходил вот так, по этой террасе, взад-вперед, взад-вперед… Длинные у Нади минуточки.
— Ну, пойдем.
Низкие рваные облака выплывали и выплывали из-за леса…
— Помнишь, Костя, мы говорили: «мокрый угол». С юга-запада тучи идут. Не было б дождя.
Они уже подходили к станции.
— А знаешь, я думаю, что лучше даже не звонить, прямо поехать. С автомата никогда не удается толком договориться.