Димка привык летом играть с Верочкой ее игрушками и своими, не разделяя: твое — мое.
И теперь охотно отдаст ребятам лопатку, не станет кричать, если кто-нибудь захочет прокатиться в его санках… Но вот беда — с такой же непринужденностью он садится «не в свои сани» и может молча и хладнокровно взять лопатку из рук какого-нибудь оторопевшего малыша. За свою такую непринужденность он уже получил раз лопаткой по лбу.
И как внушить ему, что свое он должен отдавать, не жадничать, а другие ребята своим добром делиться не обязаны! Нет, мол, такого закона, каждая мама решает по своему усмотрению, каждая мать лепит характер своего ребенка по своему образу и подобию.
Потом будет (если будет) детский сад, потом школа, но характер в основном уже вылеплен. Учителям (им и книги в руки!) остается только перевоспитывать.
Учителя, вожатые — хорошие, конечно, учителя и вожатые — перевоспитывают. А дома продолжают свое воспитание папы и мамы. Очень часто это превосходные папы и мамы, или просто хорошие, или удовлетворительные. Но бывают — и еще, к сожалению, нередко! — папы и мамы, которые воспитывать не умеют.
Домашняя политика ремня и пряника, причем некоторые родители делают уклон в сторону ремня, другие — в сторону пряника.
Знакомая пожилая дама в беличьей шубке увидела Светлану еще издали, заулыбалась, подсела к ней:
— Гуляете? Какой сынишка стал! Герой! Да как бегает хорошо! Много, наверно, говорит?
Беличья шубка местами уже потерлась, порыжела — на ярком мартовском солнце особенно заметно. И много, много седых волос из-под серой меховой шапочки.
— А как ваш сын? Ведь он в институт, кажется, поступал?
Лицо матери омрачилось.
— Не удалось поступить. Ездил в Москву с товарищами, половина вернулась: конкурс большой.
— Что же он теперь, работает?
— Да, еще осенью стал работать.
— Где же?
— Да я все забываю… артель какая-то… «Пром… бом… мет… бром»… забыла название! — Она засмеялась. — И, знаете, неплохо зарабатывает! Муж мне присылает деньги… Живем, конечно, не так, как прежде, но все-таки неплохо. Сын костюм новый недавно купил — дорогой костюм, на собственные заработанные деньги. — Ее лицо оживилось и даже помолодело. — Мне ко дню рождения подарок сделал!
Она завернула рукав и показала часы-браслетку.
— И, представляете, так деликатно… Я за несколько дней перед этим прибирала у него в комнате, гляжу — ящик стола неплотно прикрыт. Невольно как-то выдвинула ящик, заглянула, а там эти часики лежат. А тут как раз сын вошел в комнату, он иногда днем дома бывает, у них работа такая: то в разъездах, то больше дома. Увидел, что я заметила часики, так, представляете себе, даже рассердился. Даже немножко пошумел на меня, я даже всплакнула, признаться. И что же вы думаете? В день рождения он мне преподносит часы… — У нее и теперь были слезы на глазах. — Хотел сюрприз мне сделать, а я нечаянно подсмотрела!
XXVI
Косте предложили две комнаты в другом конце города, недалеко от места его службы.
— Как ты думаешь, Светлана? Комнаты чудесные, солнечные, квартира небольшая, соседи, кажется, очень приятные.
— Тебе, Костя, вставать можно будет не так рано!
— Да, конечно, мне-то очень удобно. Только вот… От школы Светланиной это, конечно, было очень далеко. Но ведь есть и другие школы.
А уж для Димки безусловно будет гораздо лучше. Дом на окраине, сад около дома, летом никакой дачи не нужно.
Посмотрели. Понравилось. Переехали. Дом был двухэтажный, стоял в глубине двора, а сад — за домом. Нравы патриархальные, черный ход всегда нараспашку, парадную дверь, если кто забывал свой ключ, можно было открыть английской булавкой.
Все жильцы давно знали друг друга, звали по именам и на «ты».
Квартира все-таки оказалась довольно большая, и жильцов было много.
Первое время Константин путал имена соседей.
— Егор Иваныч? Это тот, который в халате котлеты жарит?
Когда жена Егора Ивановича работала в дневную смену, а он — вечером, ему приходилось самому стряпать. Свои поварские обязанности он выполнял с увлечением и даже с блеском. Иногда при этом надевал женин байковый халат.
С правильными чертами полнеющего лица и небольшой плешью, в длинном, до щиколоток, халате, Егор Иванович походил на древнего римлянина времен упадка.
Сразу понравилась Светлане Варвара Андреевна, веселая и приветливая.
Муж ее зарабатывал немного, и она, кроме домашних своих дел, брала на дом стирку и ходила помогать убираться.
— Почему вы на производство не идете? — спросила как-то Светлана. — Вы бы стахановкой были.