Яблоки продают в ларьке на углу, желтоватые, приплюснутые сверху, — бумажный ренет. Вот оно!
В порыве какого-то веселого вдохновения Светлана подошла к ларьку:
— Мне яблок, пожалуйста, три кило. Только побыстрее, пожалуйста, — и вытянула из кармана авоську.
Портфель и сверток с тетрадями под мышкой, бумажный ренет в авоське болтается сбоку… Светлана быстро пересекла улицу, ей удалось догнать мальчика в самом начале бульвара.
— Воронцов!
Он обернулся, весь какой-то еще раскаленный. Знает он, что я учительница? Видел меня в школе? Да, знает, насторожился, приготовился к бою.
— Слушай, Воронцов, тебе, кажется, по бульвару идти?.. (Кроме как по бульвару ему было идти некуда!) Ты не поможешь мне донести яблоки? Я не справлюсь, не рассчитала, много вещей набрала. Пожалуйста. — И уже совала ему в руки зеленую авоську.
Он так растерялся и так был удивлен, что даже не успел отдернуть руку. Взял три килограмма яблок в авоське и понес — просто от удивления.
Шли рядом неторопливо, и оба молчали. Воронцов остывал понемногу под тяжестью яблок. Да и мороз все-таки, хоть и небольшой.
— Это ты сейчас в школе с финкой бегал? Она с тобой? Слушай, покажи мне финку, я никогда не видела, какие они.
Светлана постаралась придать своему голосу как можно больше простодушной любознательности.
Воронцов покосился настороженно, увидел черные ожидающие, почти восхищенные его разбойничьим мужеством глаза, фыркнул презрительно, переложил под мышку портфель и сунул руку в карман.
— Вот… «финка»!
На крепкой мальчишеской ладони с чернильным пятнышком у сгиба указательного пальца лежал обыкновенный ученический перочинный ножик, не новый уже, поцарапанный и потертый, маленькое лезвие сломано у основания.
— А-а! — разочарованно протянула Светлана. — Что же они говорили: «С финкой бегает»?
Воронцов еще раз фыркнул с чувством презрительного превосходства.
— Так ты просто нарочно, напугать хотел?
— А чего они пристают?
— Кто — они?
— Девчонки.
Димкин садик уже был через два дома, полминуты разговора, не больше.
— Я знаешь отчего про финку спросила? Моего мужа этой весной бандит финкой ранил.
— Бандит? Этой весной?
Воронцов помолчал немного, ужасно заинтересованный.
— Ваш муж военный?
— Да. Майор.
— Так это он бандита задержал? Вот что суд был недавно.
— Да, он. Слушай, ты не очень торопишься, подожди меня здесь, я за мальчиком зайду, очень быстро.
Светлана исчезла за широкой дверью с веселой надписью «Детский сад».
Воронцов остолбенело застыл у крыльца, в одной руке портфель, в другой — яблоки. Светлана была уверена: уйти не сможет, об истории с Новиковым знали в городе все — и взрослые и дети.
И снова шли по бульвару, на этот раз в обратную сторону. Шли втроем: по левую руку Воронцов, прикованный любопытством, по правую — Димка. Димок чирикал без умолку, рекламировал отца, видимо стараясь придать себе вес в глазах большого мальчика.
— Мой папа был на фронте и убивал войну. Он победил войну. Папа одной рукой стрелял, а другой спасал! Товарищей, целую роту!
Светлана спросила:
— Я тебя не очень задерживаю? Может, тебе домой пора? Мама не будет сердиться?
— Мама-то?.. Нет, не будет.
Ага, значит, мама есть… Одет чистенько, аккуратно… Заботливая, добрая мама, которую он в грош не ставит.
В переулке, через площадь, красное кирпичное здание — бывшая «мальчиковая» школа.
— Ты прежде в этой школе учился?
— Да, в этой.
Вспомнился директор, симпатичный такой, он еще сказал: «не жалуемся», про совместное обучение. Возможно, когда составлялись списки для перевода в бывшую женскую школу, директор — все мы люди! — не торопился включать в эти списки самых кротких мальчиков, самых ангелоподобных…
Переходили из школы в школу ребята, переходили учителя… Перешла из школы в школу репутация Воронцова, а репутацию нужно поддерживать… И весело слушать, как девчонки визжат…
Или все было иначе: там — твердая рука директора, здесь — помягче, Нины Александровны… Кто знает?
— Мама, — спросил Димок, — а папа уже вернулся?
— Думаю, что вернулся.
Костя, на счастье, был уже дома. Костя иногда очень здорово все понимает.
Представила:
— Вот это Леша Воронцов, ученик нашей школы, а это — мой муж.
Подмигнула, покосилась на гостя — нужен, мол, мужской разговор. И в кухню вышла — ужин подогреть. Потом обратно в комнату — и в кухню опять…