- А это зачем. У нас кто-то в положении?
- Не знаю. Надеюсь, что нет. Но, думаю, что переломы и нежелательные беременности никто не отменял. Но, давай не будем торопить события?
Кажется, Маша начала постигать, - она девочка умная и понимает, что ей это тоже выгодно.
К выходу готовимся достаточно долго. Старшей в Доме остается Машенька. Выезжаем в 9 утра: Дима, Прохор, Маруся и Я - собственной персоной, директор 'миссии спасения'.
Выезд производим при том скромном оружии, что у нас есть: у Димы и Прохора - металлические грифы из спортзала, у меня ружье покойного Яныча, а Маруся, ввиду своей хрупкой внешности и пацифизма натуры, безоружна.
До мостика доезжаем ВАЗом, а потом, сделав небольшой крюк и перейдя брод, выходим на трассу.
Перед мостом Дима обращает внимание на то, что мы не увидели вчера вечером. - Его лицо вдруг, совершенно неожиданно, преисполняется мировой еврейской тоской и грустью.
Не выдержав, спрашиваю: Дмитрий Олегович, вам до-ветру надо, али иная тяжесть на душе.
В ответ Дима кивком головы указывает на свои 'вьетнамки' - дешевую прорезиненную обувь, уже, кстати мокрую.
- Дима, ты идиот? Почечников нам тут не хватало?!
- Так об обуви и думал.
- Колись...
- Я - по-поводу тех, что мы вчера с Прохором упокоили. Тех пятеро было, и один из них явно козырный.
- И?
- Ботинки у него классные... явно новые. Я про такие шузы в телевизоре слышал - ROCKY Shoes.
- И?!
- Ну, с мертвого снять - как-то стремно. Да и воняет от них. Вот и грущу - близок локоть, да не укусить.
И смотрит, паршивец, на меня так вопросительно. Я задумываюсь.- А ведь это мысль.
- Дима, будешь возвращаться - сними. Не побрезгуй, а уж мы, что-то да придумаем. И еще. Если на них что-то золотое или с претензией на качество - то же снимай.
- А запах? Воняет же.
- А над этим будет у меня уж голова болеть.
Когда мы выходим на шоссе, то становится очевидным, что основной поток машин шедший из города, уже спал.
Да, машины ехали, в среднем 10-15 штук в минуту - и легковые и грузовые, но это было не сравнить с тем мерным гулом, которые мы слышали в первые два дня Беды.
- Катерина Тимофеевна, так кто наша целевая аудитория?- интересуется наш штатный 'Шумахер'.
- Дима, вчера нас было шестеро взрослых против 130 детей. Как и сегодня. Ты от этого в восторге?
- Честно?
-Ага.
- Материться можно?
- Нет
- Тады я промолчу.
А я продолжаю.
- А хочешь, мы сейчас набьем наш преподавательский корпус молодыми, с активной жизненной позицией дезертирами, солдатами, одинокими отставниками и военными, которые с семьями или без них, валят из города и ищут прибежища?
-Издеваетесь? И мне быть у них на побегушках?
-О! Ты и Прохор (Прохор усмехнулся, хитер, видать сам докумекал) сейчас в уникальном положении. Вы единственные взрослые мужики в этом зверинце. Омар не в счет, он сейчас и надолго в ауте, если не навсегда
- Так кого ж мы ищем?
-Погоди. Ты знаешь, что я скоро к военным поеду с тобой.
-И?
- Если у нас будет туева хуча суперменов - то хрен нам военные помогут. Типа - народу у вас много здорового, крутитесь, как хотите.
- Ясный-красный! Но делать то что?!
-Сейчас увидишь. - И переключаюсь на Марусю.
- Готово?
- Угу, - отвечает мой референт, и разворачивает с Прохором заготовленное полотнище.
Кто-то спасается сам, а кто-то кует капитал на будущее... По шоссе спасались люди. Их было еще достаточно много. Но простое объявление красными буквами на белом листе было видно всем:
'Детский дом-интернат примет инвалидов - на конкурсной основе.
А так же детей-сирот.'
В рушащемся мире, когда самый близкий человек вдруг оказывается тем, кто хочет тебя убить и съесть, ребенку выжить куда труднее, чем взрослому. Если в квартире обратился ребенок - у взрослого шикарные шансы на спасение, но если взрослый - то ребенок в этой ситуации был практически обречен.
Но все равно - очень многие спаслись. Укушенные родители успевали передать детей здоровым соседям, дети успевали спрятаться в ванную или туалет, и дождаться помощи, да мало ли как еще маленький человечек умудрялся уцелеть между бетонных плит рушащегося дома цивилизации.