Укушенные вели себя по-разному. Кто-то бодрился до самого конца, кто-то молился, а кто-то начинал убивать всех и вся, не желая уходить в одиночку. Были у них и такие.
Всего за сутки их часть сжалась едва ли не в полтора раза. А сейчас они сидели тут и ждали у моря погоды.
В том, что наступил конец света или близкий к нему аналог - Руслан Вячеславович не сомневался. Паникером он в принципе не был, да и трусом тоже. А как человек по натуре злой и циничный он ожидал того же и от других, и, по большому счету, не ошибался. К концу первого дня беды началось дезертирство - еще слабое, но к середине второго дня, когда расположение части покинули часовые у КПП - оно приняло обвальный характер.
Его замы, его коллега, подставивший его, и даже начальник части - собиравшийся на пенсию дед, - валили, прихватывая имущество или 'уезжали в исполком' налаживать связь, оставив его за главного, на период их отсутствия. И он их понимал - им было реально страшно, а отсидеться в СБУ или охраняемом Горисполкоме денек - это шанс, что за это время картина или разрулится сама собой или примет определенность. Ну а что бездействовал? - Так за него исполняющим обязанности майор Хохлов был назначен, с него и спрос.
А сам Руслан Вячеславович все чего-то ждал, сам толком не зная чего. У него перед глазами все время стояла картинка его далекого детства - 35 метровый диплодок, который узнавал об откушенном хвосте только через пару секунд. Громадная, по-своему умная, сильная, но тормознутая тварь. Государство вдруг стало ему напоминать этого диплодока. Наверное, диплодоки были очень вкусными, хотя и тормознутыми тварями. Но все же, если диплодок не среагировал на проблему сразу, это ведь не означает, что он нее не обратит внимания вообще, и не попытается найти решения?
Дальнейшие события показали, что он был прав. К концу второго дня беды в мозгу диплодока с опозданием дошедшие сигналы таки были обработаны и он начал действовать, как всегда, впрочем, не успевая за ходом событий. Но это было не важно....
Это был звонок по спец-связи. Звонили из столицы. Какой-то усталый подпол из министерства обороны обзванивал всех, кого только можно еще обзвонить.
На его вопрос о ситуации Хохлов честно ответил, что почти все разбежались, остался только он да с пару десятков солдат, которые еще остались верны присяге. На слове ЕЩЕ он сделал упор. О том, что "верным присяге солдатикам" просто некуда бежать - Хохлов разумно умолчал. Ситуация же в целом - прескверная. За ворота части они не выходят - ибо опасно, - трое добровольцев отправившихся с оружием на разведку (за водкой) не смогли уйти от стаи мелких морфировавших собак, а остальные, видя то, что таки смогло (человеком это было назвать уже трудно), дойти и упасть перед воротами части, решили пока побыть трезвенниками. Ну, а если заставить солдат наводить порядок, отстреливая морфов, да старушек с балконов снимать - так они могут решить, что присяга...В общем - не следует требовать от людей невозможного, а то и их потеряем.
По-видимому, сказанное им не было из ряда вон выходящим, поэтому подполковник просто попросил назваться полностью и быть на связи. И через десять минута Руслан получил указания: выдвинуться из зараженной местности, организовать в удобном месте, с его точки зрения, лагерь спасения для гражданских, а дальше сыпались такие ласкающие слух слова как 'мобилизовать', 'привлечь', 'конфисковать', 'задействовать', 'право пресекать вплоть до...'.
Приказ обо всех этих плюшках уже не мог быть доставлен из Киева, но усталый человек сбросил ему сканкопию с факсимиле и.о. министерства обороны, а также электронный ключ с подтверждением истинности документа.
Самого Министра больше нет - пояснил он молчаливый вопрос Хохлова, - Есть И.О., уже второй по счету.
Это был конец связи, а для Хохлова был знак того, что диплодок таки среагировав на покусанный хвост, и самым лучшим образом. Лучшим для него, для Хохлова.
Странному и царскому подарку от умирающего динозавра он не удивился. Диплодок это животное. Все живое перед смертью может испытывать судороги, и они редко бывают логичными.
Выйдя на улицу, Руслан скомандовал общее построение. По мере оглашения приказа лица у оставшихся 'верными присяге' солдат становились все более злыми и кислыми. Читалась одна мысль - 'Жаль что я не дернул раньше и со всеми'.
А он все продолжал читать: '...и наделить Хохлова Руслана Вячеславовича, коменданта лагеря спасения, всеми правами командира по законам военного времени, пресекать дезертирство вплоть до расстрела на месте...право требовать безоговорочного выполнения...'.