Что характерно, бэби почти не врала! Накануне этот самый член мне подарил один мой знакомый с таможни, у которого дома на балконе стоял ящик этих изделий! Вообще-то он подарил мне весь ящик, а зачем мне ящик членов?! Но, сами понимаете: нахаляву и хлорка — творог. Так что я, пребывая на тот момент в состоянии возбуждённой алкогольной амнезии (если таковая вообще бывает), взяла этот ящик, вышла с ним на улицу, и стала играть в сеятеля. Я сеяла фаллосы налево и направо щедрой рукой, а когда ящик почти опустел, оставила себе две штуки, воткнула их в уши (уши у меня самые обычные, а вот фаллосы были бракованными и неприлично похожими на собачьи), и пошла домой спортивным шагом.
От этих изделий была польза: иногда я брала один член с собой, когда шла в ночной клуб. Было забавно наблюдать за метаморфозой на лицах пуленепробиваемых охранников, когда они обыскивали мою сумочку на предмет обнаружения в её недрах пулемёта и вагона наркотиков. Они доставали мою фаллическую гордость, и сильно изумлялись. И вопрошали: зачем он мне тут?
А я спокойно отвечала, что люблю мастурбировать в туалете при людях, и резиновый член в списке запрещённых к внесению на территорию клуба вещей не числится!
В общем, Карлсона я озадачила минуты на две. Потом его лампасы и подтяжки возникли снова:
— Бэби, я не просто шкаф купил! Я купил настоящий шкаф-купе! А что ты пьёшь? Пепси? Хочешь, я куплю тебе Пепси, бэби?
Бэби хмуро отхлебнула бурбон, и ответила:
— Лучше купи мне шкаф-купе…
Карлсон снова озадачился. Потом подумал. Потом сказал:
— Давай поедем ко мне, бэби? Я покажу тебе шкаф-купе…
Тут у бэби кончилось терпение и бурбон.
Бэби разозлилась.
Бэби вскричала:
— Слушай, товарищ из Бангладеша, во-первых, я тебе не бэби, во-вторых, меня, блин, только в шкафу ещё и не трахали, а в-третьих, прекрати тут отсвечивать — ты меня позоришь своими оранжевыми порнографическими подтяжками! Свали обратно туда, откуда ты вылез!
Бэби была ОЧЕНЬ зла.
Карлсон огорчился до невозможности, и даже подтяжки у него потускнели… И он предпринял последнюю попытку:
— А дома у меня есть ещё красные подтяжки… И шкаф-купе…
Уффф… Вот это он зря… Ну видно ж было сразу: бэби зла! Ну, зачем же её злить ещё больше?
За спиной бэби маячил охранник Максим.
Максим любил свою профессию и бэби.
Бэби даже немножко больше. Чем она, собственно, и воспользовалась. И вот бэби поворачивается к Максиму, и говорит волшебную фразу:
— Максик, а вот он предлагает мне секс… — и тоненьким пестом так беззащитно-коварно тычет в сторону очень растерявшегося гостя столицы.
Максик оживляется, и больше бэби этого владельца красных подтяжек и счастливого обладателя шкафа-купе никогда не видела…
Тем временем Машка растрясла целлюлит, и прискакала выпить с бэби… В общем, что тут рассказывать… Нажралась бэби в сопли…
…И вот через полтора часа после моего возвращения домой, зазвонил будильник, по которому мне надо было встать, и отвести шестилетнего сына в детский сад… Я не знаю, как мне вообще удалось встать и удержаться на ногах…
Сын, по-моему, всё понял… Но ничего не сказал. Он сам встал, умылся, оделся, вложил мне в руку ключи от квартиры, и сказал: "Ну что, идти можешь?" Я кивнула головой, и мы пошли…
Помню, прихожу я в группу, и командую: "Раздевайся!" Сын жалобно отвечает: "Мам… Может, не надо?" Мама в недоумении: "Почему не надо? Мама требует!! Раздевайся! И быстрее. Мама устала.."
Сын снова жалобно поясняет: "Мам… Я б разделся… Только это НЕ МОЯ ГРУППА!!! ЭТО ЯСЛИ!!!!!!!" Мама хмурит лоб, и шевелит бровями: "Раздевайся! Мама лучше знает!"
Сын вздохнул, и покорно начал раздеваться… Мама прислонилась плечом к шкафчику, и тут же возмутилась: "А почему у вас такие маленькие шкафчики стали?! Я ж неделю назад сдала бабки на новые!! И их привезли! Точно помню! Куда дели новые шкафчики?!" Раздевшийся сын грустно вздохнул: "А никуда они не делись. Так и стоят в группе. В МОЕЙ группе! А это ЯСЛИ!!! А моя группа вообще в другом крыле и на втором этаже!!" Мимо меня пробежали 2 гнома в 50 см. ростом, и до меня смутно стало доходить, что, возможно, сын не врёт… Признавать свою неправоту очень не хотелось, поэтому я сказала: "Я знаю, что это ясли! Я просто хотела проверить, сможешь ли ты сам найти свою группу.." Тухлая отмазка. Дешёвая. И даже сын её не оценил: "Ага. Я в свою группу сам хожу с четырёх лет. Забыла что ли? Иди домой, я сам дойду.."
Мне стало стыдно. Ужасно стыдно. И я ушла. И на работу в тот день не пошла. А вечером купила сыну большую машину на радиоуправлении
Короче, это был первый и последний раз, когда мой ребёнок видел меня в непотребном виде. Да и пить я с тех пор почти прекратила. Равно, как и шляться по дискотекам…
И до последнего времени я пребывала в уверенности, что сын ничего уже не помнит. До сегодняшнего дня пребывала.
Иллюзии рухнули сегодня вечером, когда сын спросил, где и с кем я провела выходной, потому как он мне звонил, а я брала трубку, и кровожадно кричала в неё: "Сынок! Мамочка сейчас занята! Но она тебя любит, и завтра придёт домой!".
Я этого совершенно не помнила, а потому смутилась и даже покраснела. И, повернувшись к отпрыску спиной, максимально непринуждённо ответила, что провела свой законный выходной день в гостях у своей бывшей учительницы и её семьи. Тогда чадо хихикнуло, и задало ужасный вопрос: " Ты там нажралась, как в тот раз, когда в ясли меня отвела?"
Я полчаса после этого грустно сидела на кухне, и занималась самобичеванием, пока не подошёл сын, и не поинтересовался: "Ты обиделась что ли? Перестань… Ты молодец! Лерка (Лерка, к слову, дочь Машки), например, рассказывала, как её мама ей в мешок со сменкой с утра наблевала… А ты только группу перепутала… С кем не бывает?"
Финиш. Слов больше нет. СТЫДНО!!!!!
А Машке — мой респект. Ибо, наблевать в мешок со сменкой — это уже искусство.
Праздничный пирог
16-12-2007 20:35
Я Восьмое Марта не люблю. С утра на улицу не выйти — кругом одни пианые рыцари с обломками сраных мимоз. И все, бля, поздравляют ещё. "Девушка," — кричат, "С праздником вас! У вас жопа клёвая!"
А твой собственный муш (сожытель, лаверс, дятька "для здоровья" — нужное подчеркнуть) — как нажрался на корпоративной вечерине ещё седьмого числа вечером — так и валяецца до трёх дня в коридоре, с вывалившимся из ширинки хуем, перемазанным оранжевой помадой. Нет, он, конечно, как протрезвеет — подорвёцца сразу, и попиздячит за мимозами и ювелирными урашениями грамма на полтора весом, но настроение всё равно нихуя ни разу не праздничное.
Некоторое время назад я прикинула, что Восьмого Марта гораздо логичнее нажрацца с подругами в каком-нить кабаке-быдляке, а без сраных мимоз я обойдусь. Поэтому выключаю все телефоны ещё шестого числа, чтоб восьмого не стать жертвой пианых рыцарей, и жыву себе, в хуй не дую.
И с подарками не обламываюсь. У меня сынуля — креативит дай Бог каждому так. То на куске фанеры, размером полтора на полтора метра, выжигает мой облик с натписью "Я тебя люблю" (называецца картина "Милой мамочки партрет". Я там немножко лысовата, с одним ухом, в котором висит серёжка размером с лошадиный хуй (формой тоже похожа), покрыта сине-зелёными прыщами (сын у меня реалист, рисовал с натуры, а у меня за три дня до начала критических дней завсегда харя цветёт) и улыбаюсь беззубым ртом), то вырежет из куска обоев двухметровую ромашку, и я потом три дня думаю куда её присобачить…
В общем, мальчиком я своим горжусь сильно, но в прошлом году сынуля меня подставил. Сильно подставил. Капитально так.
Всем известно, что в любом учреждении Восьмое Марта отмечают седьмого числа. Школа — тоже не исключение. Всё как положено: празничный концерт, мальчики дарят девочкам хуйню разную, а родители, тряся целлюлитом, быстро сдвигают в классе парты, и накрывают детям поляну. Для чаепития. Ну там, пироженки всякие покупают заранее, печеньки и прочие ириски.