Шмыгнув носом сын отвернулся. 'Только без паники, только без паники, все хорошо. Вдох-выдох, вдох-выдох. ВСЕ хорошо' — мантра, которая судя по всему ближайшее время будет моей основной.
— Дорогой, золотко мое, а по-точнее…
Я замерла с чувством, что скоро и мантра, и медитация, и все в мире успокоительные препараты мне не помогут. Сын же насупился и опустил голову, разглядывая носки своих кросовок. Белобрысая макушка излучала наивысшую степень осознания собственной вины и раскаяние в содеянном. В общем-то Мишутка очень хороший, открытый и жизнерадостный ребенок, моя надежда и опора и единственный постоянный мужчина в моей жизни. Злиться, наказывать или ругать его долго у меня не получается. Поэтому тяжело вздохнув, обняла его за плечи, притянула к себе и еще раз, уже четко контролируя свой голос спросила:
— Мишунь, я не ругаюсь. Я просто очень сильно перенервничала. Родной мой, расскажи мне все-все что ты помнишь. А потом мы вместе подумаем, что нам делать и как выбираться.
Мишка тяжело вздохнул, и упираясь лбом ко мне в грудь, начал рассказывать, я так думаю моему животу, о том что произошло.
— Мам, помнишь, я рассказывал о том что вижу светящиеся ниточки везде. И о том что люди и животные светятся и вегда по-разному. А машины и техника, наоборот темная…
Это-то я как раз помню, правда, решила, что мой сын перечитал 'Гарри Поттера' и начал придумывать свой собственный волшебнный мир, потому и не обратила внимание. Миша же продолжал.
— Вот и когда, там на дороге, на нас ехала машина, я понял что могу взять все эти ниточки и оборвать. Но я испугался, что если оборву ниточки и от тебя, ты исчезнешь и я тебя больше не найду. И потому наоборот прикрепил все что смог к тебе и машине. И вот…
'Что вот' я так и не поняла, но основное мне удалось уловить. Мой сын не просто так сочинил про нити и свет. Потому по принципу 'бритвы Оккама' я предположила, что все-таки мой ребенок видит намного больше чем обычные люди и может взаимодействовать с этим чем-то, что мне в принципе не дано. Думать же что у Миши разыгралось воображение или у нас случилось совместное помешательство, не давал простой факт нахождения нас здесь в лесу, а не в разбитой машине посреди скоростного шоссе. Только все это требовало осознания и подтверждения из других источников — сложно было поверить в такое простое и одновременно невероятное объяснение. Для уточнения я спросила:
— Мишенька, а сейчас ты что видишь? Ниточки здесь есть?
— Конечно, мам, — удивился и обрадовался моей покладистости сын — тут много всего, и даже деревья и трава светятся, у нас так не было, и даже наша машина. А вон там — тут Мишка указал на центр поляны, — вообще большущий луч, вот!
Под конец этой речи, мой сын уже не выглядел ни виноватым, ни расстроенным, а широко улыбался глядя на меня. Трава в центре поляны уже полностью распрямилась и ничто не напоминало о нашем прибытии. Взяв сына за руку, я осторожно направилась к месту где должен бы располагаться таинственный луч. Поскольку я ничего не видела, то пришлось прикидывать место на глаз. Миша же только подтвердил мои расчеты радостным возгласом.
— Мам, ты вся-вся светишься, ярко-ярко! А хочешь, тоже видеть ниточки? Я могу так сделать! Давай, а?
Я не успела ничего ответить, как мой экпериментатор, быстро поднявшись на носочки замахал у меня перед лицом руками, периодически прикасаясь к векам и голове. Окружающее пространство поплыло преобразовываясь моментально. Откуда-то появился яркий, режущий глаза свет, полностью отрезающий меня от реальности. Только чуть более темные руки моего сыночка мелькали перед моим взглядом. Я сильно зажмурилась от ощущения рези в глазах, так бывает, если резко зажечь яркий свет в темной комнате, вроде и становиться все видно, но привыкнуть глазам неоходимо и только позже появляется возможность смотреть. Открав глаза и осмотревшись, я поняла, что все-таки начинаю сходить с ума. Все деревья, трава, цветы — светились и переливались, как многоцветная светодиодная подсветка, которую можно установить на разные программы смены цвета и цветовую палитру. Выглядело это, мягко скажем, впечатляюще. Мой единственный и неповторимый мужчина сиял и переливался всеми цветами радуги, но ярче всего горели его глаза. Я зажмурилась еще раз или два и замотала головой не в силах воспринять все произошедшее, единственное, что еще не давало мне скатиться в банальную истерику было наличие поблизости ребенка. Истерикой и слезами ни чего не изменить — основной принцип моей жизни, а соответственно и пример своему чаду нужно подавать, а не противоречить самой себе. Собравшись и встряхнув мысленно саму себя, я открыла глаза вновь и огляделась. Все было так же ярко и не привычно, только глаза уже не резало с непривычки. Мишка все так же переливался, как и прежде, вот только по лицу и голове начали пробегать фиолетовые всполохи, а брови нахмурились.