- Извини, приятель, больше ничего нет.
Утка смотрит внимательно, наклоняет голову, а потом крякает и уходит куда-то влево, может, там им больше повезёт. Смешные серо-бурые комочки спешат за ней, переваливаясь на оранжевых лапках. Он вздыхает и снова углубляется в чтение. Сегодня это мониторинг всех горячих точек и конфликтов за последние пять лет, где участвовали США. Просто для самообразования. Он читает о миротворческих войсках в Ливане, а потом хмурится и нагибается ближе, щурясь. Перечитывает снова, трёт переносицу и скулы, сползая к подбородку. Откидывается назад, на бугристый ствол. Щетина колется, но это последнее, что его волнует. Подумав немного, вводит в новой вкладке другой поисковой запрос и становится взволнованным ещё больше - надо же, как же так? Почему не додумался до этого раньше? Вот идиот…
Он сидит минут пять, то перечитывая неожиданную информацию, то просто улетая куда-то, смотря перед собой. Затем вытаскивает мобильный из кармана худи - маленький в его широкой ладони и весь потёртый, и набирает Стива.
- Где ты, дружище? - спрашивает тот громогласно.
- Всё там же, - губы едва намечают улыбку.
- Секретный шалаш в Центральном парке?
- Так точно.
- Как погодка?
- Жарко, как в печке.
- А тут кондиционеры, - Стив явно улыбается, а потом заразительно зевает - на часах начало одиннадцатого. - Утром я не понял, как там. Не проснулся, наверное.
- Ты ещё долго?
- Почти свободен. Тебя забрать?
- Да. Было бы неплохо.
- Хорошо, Бак. Через десять минут на северном выходе.
- Замётано.
Он закрывает нетбук и трёт глаза. Сердце до сих пор немного частит - это от неожиданности. Надо было додуматься поискать раньше, но почему-то даже мысли не возникало - вбить свою фамилию в поисковик. А теперь… Смысл дёргаться. Возможно, его вообще не захотят видеть. Или просто не поверят. Такое сплошь и рядом бывает. Он разминает загудевшее плечо, потягивается до хруста в спине и шее, и собирается. Стив точен как часы, а опаздывать - дурной тон. И так опоздал на семьдесят лет, хватит.
- Что-то случилось? - спрашивает Стив, хлопая по спине и протягивая блестящий чёрный шлем с зеркальным щитком.
Он пожимает плечами, пребывая в задумчивости. Да, нет, не знаю - это можно трактовать как угодно, и Стив только хмыкает, заводя “харлей”. Баки упаковывается в шлем и устраивается сзади, прижимаясь спиной и бёдрами, стискивая в хватке бока. Стив законопослушный гражданин и Капитан Америка, но водит лихо - то ли красуясь перед ним, то ли от скуки обычного летнего затишья. Факт в том, что лето - тухлый и почти нерабочий сезон. Задания больше касаются шпионажа и добычи информации, а это явно не конёк Стива. Летом он часто работает с Наташей, и она шутит: “Смешно. Словно злодеи и остатки ГИДРы тоже уезжают на побережье, чтобы как следует отдохнуть, посерфить и набраться сил перед новыми злодействами”. Она забавная. А он не очень, поэтому только кивает, продолжая прослушивать радиоволну.
В их квартирке на окраине Манхэттена темно из-за задвинутых во всех комнатах штор. Только на кухне сквозь жалюзи ломятся лучи солнца. А ещё едва ощутимо пахнет кофе и жареными ранним утром тостами - и этот по-домашнему уютный запах успокаивает. Стив проносится по квартире, производя яростное “Шурх! Шурх!” Становится светлее. Баки сразу идёт на кухню, достаёт бутылку молока из холодильника. С полупустых полок сиротливо смотрит ополовиненная мясная нарезка и тощая упаковка майонеза. Кажется, пора в магазин. Пока он жадно пьёт, Стив звонит куда-то - явно в доставку еды на дом. Двух здоровых мужиков не так-то просто прокормить. Гора продуктов, едва вмещающихся в тележку, часто исчезает раньше, чем заканчивается неделя.
- Ну, рассказывай, что там у тебя, - говорит Стив, присасываясь после него к ополовиненной бутылке. Они стараются не марать посуду, когда могут не марать. Даже при том, что Тони помог с обустройством и бытовой техникой, на загрузку посуды в посудомойку требуется время. И желание, конечно. Поэтому они просто стараются не пачкать тарелки и кружки лишний раз. Баки идёт ко входу и достаёт из рюкзака нетбук. Открывает, и тот, поворчав, подсвечивает экран.
- Читай, - он ставит компьютер на обеденный стол. Стив садится напротив, вчитывается. Глаза застревают на нужном месте, видно, что он перечитывает часть текста несколько раз.
” … с прискорбием сообщаем о потере двух бойцов миротворческих войск США в последней стычке с боевиками. Разведчики Ноэль Урдок и Кассиан Чейз, отправленные поздно ночью с опасной миссией, подорвались на вражеской мине. Тела вернутся их вдовам, Кэтрин Чейз и Мелиссе Барнс, грузом 200 в начале мая. Искренне соболезнуем утрате и помним, что бойцы погибли, защищая интересы своей…”
Стив сначала теряется, а потом вдруг улыбается - радостно смотрит в ответ, словно это он неожиданно оброс родственниками, а не Баки.
- Это моя внучатая племянница. Внучка Ребекки. Я уже узнал. Ей тридцать семь, и у неё двое детей. Мальчик и… девочка. Мальчика зовут Джон, а девочку - Хлоя. Ей два года. Парню шесть. Есть адрес и телефон, они так и живут в Бруклине…
- Как ты узнал столько всего? - поражается Стив.
- Сеть. В сети и не такое можно найти, - вздыхает он. - Никакой осторожности.
- Надо позвонить ей. Поговорить, может, даже встретиться.
- И как ты это видишь? Здравствуйте, я ваш дедушка, который жил семьдесят лет назад, и я наконец долечил свою амнезию и случайно нашёл ваш номер телефона в интернете, не хотите партию в шахматы? - удивляется он.
Стив вздыхает, снова смотрит в монитор и барабанит пальцами по столешнице.
- Давай я позвоню? От встречи с Капитаном Америка она не должна отказаться.
- Я бы послал такого телефонного шутника нахер, - он встряхивает выбившейся из резинки чёлкой и отходит к окну, бездумно разглядывает прокалённую солнцем улицу.
- Но ведь я не шучу.
- Она же не видит твою серьёзную мину по телефону.
- Хорошо, что предлагаешь ты? - Стив как-то неожиданно оказывается сзади и встаёт очень близко, нарушая все приличные границы его личного пространства. - Ничего не делать, я прав? Будешь прятаться тут, шерстить сеть, смотреть на их фотографии, питаться обрывками информации и вздыхать? Может, ты просто боишься?
- Боюсь, - спокойно отвечает Баки спустя несколько секунд.
- Чёрт, прости, - Стив вздыхает и сдувается, упирается лбом в плечо и стоит так, чуть покачиваясь. Тёмные волосы в хвосте щекочут его щёку и ухо. Баки продолжает смотреть на улицу через давно не мытое стекло. - Просто это так поразительно - у тебя есть родственники, Бак, ты только представь. Твоя кровь. Это невероятно! У меня, например, никого не осталось, и я…
Баки отпускает подоконник и гладит светловолосую макушку железной ладонью. Он сокрушается, что не чувствует. Не чувствует, жёсткие или мягкие волосы Стива, щекотно или нет. Приятно ли скользят пряди между пальцами. Он просто помнит - мягкие. Помнит - приятно. И знает, что прохладная железная ладонь приносит облегчение в эту жару, когда касается так легко.
- Я боюсь, что нахрен им не сдался, Стив. Просто подумай, зачем им такой родственничек вообще?
- А тебе?
- Что мне? - переспрашивает Баки, незаметно придвигаясь носом к волосам. Пахнет хвоей и немного цитрусом, приятно.
- Разве тебе не интересно, как они живут? Какие они вообще, твои родственники? У неё муж в горячей точке погиб. Ты не хочешь поговорить с ней?
- Я… не знаю, - пожимает он плечами, отчего Стив поднимает голову и кладёт вместо неё уже подбородок, перехватывая правой рукой поперёк груди. Он сзади твёрдый и горячий, как каменная скала, пропитанная солнцем. Баки закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться и немного согреться. Прошло не так много времени с тех пор, как эта рука поперёк груди вызывала только одно желание - провести бросок через себя.
- Знаешь, это потрясающий шанс снова вернуться в семью, Бак, - тихо говорит Стив, сжимая футболку в кулаке слева на его груди. - Если бы у меня… Если бы мне выпал такой, я бы его не профукал. Ты должен попробовать, и будь что будет.