- Могу я спросить? - открывает рот Баки, обдумывая сбивчивый монолог Пеппер, который она вылила на него как таз с холодной водой.
- Конечно, - Пеппер смотрит на него с интересом, едва заметно изогнув бровь.
- Ты постоянно говоришь мне “милый”, и я хотел бы уточнить…
- Всё, что угодно, - широко улыбается она, закидывая ногу на ногу.
- Это просто речевой оборот, или он несёт какую-то смысловую нагрузку? - решается Баки, нервно закусывая краешек губы и тут же приказывая себе расслабиться.
- Хм, дай-ка подумать, - Пеппер изображает тяжёлый мыслительный процесс, постукивая себя по подбородку пальчиком. - Первое имеет место быть, но всё же, правда - второе. Ты милый, Джимми, - она поднимается со стола, подходит близко и проводит подушечкой большого пальца посередине подбородка. В иной момент и с кем-то другим Баки бы уже применил болевой захват - мышцы звенят от бездействия. Но это Пеппер, и он ошарашен. Пеппер просто улыбается, а потом отступает на шаг и идёт в сторону выхода. - Идём, Джимми. Тони не любит ждать так же, как и отрываться от работы надолго. - Баки поднимается, накидывает на плечи висящую рядом на спинке стула рубаху. Ловко, но не быстро застёгивает шершавые пуговицы одной правой. Пальцы левой слушаются плохо - управление частично деактивировано. - И скажу тебе по секрету, ты и в правду самый милый из всех Мстителей, - улыбается вдруг Пеппер, оборачиваясь у входа. - Так что выше нос, пора этим пользоваться.
Баки думает, что за последний месяц уже добрал свой лимит по возможности искренне удивляться, но Тони Старк в фартуке с кружевными воланами прямо поверх рабочей одежды, колдующий над чем-то на плите, добивает его. Одуряюще пахнет кофе и резковатыми пряными специями. Баки кивает смутно знакомой темнокожей Вирджинии - она обычно помогает Пеппер с домашними делами, он помнит; садится за стол, втягивает носом запахи свежей дурманящей сдобы и горячего малинового джема, пока они ещё не перемешались с кофейными нотами намертво, и старается не отсвечивать. Желудок противно урчит, и огромный румяный пирог на блюде посередине стола не добавляет Баки выдержки. Хочется отломить вон тот кусочек неровно запёкшегося теста сбоку, в надежде, что никто не придаст значения. Чтобы как в детстве, как дома с мамой и Ребеккой… Но он - не дома. И не в детстве… Это заставляет его вспомнить о той истории с розочками на корпоративном торте, и как Пеппер подловила его в самый провокационный момент - с кремом на пальце. Удержаться было слишком тяжело. А ещё он волнуется о детях, которые сейчас на попечении Стива и Наташи. Кажется, они собирались привлечь для компании и Сэма, чтобы сходить всем вместе в Луна-парк. Ох, детям бы пришёлся по вкусу этот пирог. А ему было бы очень любопытно сходить в Луна-парк. Он буквально подпрыгивал на месте от желания позвонить Стиву. От желания звонить ему каждые пять минут, чтобы слышать через динамик - и шум ветра, и грохот аттракционов и музыки, и счастливый детский смех, исковерканные фразы Хлои… Добродушно-радостный голос Стива, который будет изо всех сил держать захлёстывающие эмоции на коротком поводке. Он такой. А ведь как любит всю эту навязчивую праздничную атмосферу! Одному Баки известно. Он хочет быть сейчас с ними больше всего на свете. Но он обещал Старку - и он выполнит обещание. Тем более, раз это не праздный интерес. Если он может быть полезен, возможно, есть смысл согласиться на препараты? Возможно, даже наркоз, но… Только в присутствии Стива. А значит, в другой раз. Не сегодня. Он не хочет ничем омрачать праздник.
- О чём задумался? - ровно спрашивает Старк, ставя перед ним чашечку с кофе. - Я слышал, у вас гостят твои племянники? И как это? Весь дом вверх дном? - хмыкает он. Баки смотрит на блики в чёрной глади, исходящей ароматным парком. Очень вкусно и отчего-то печально пахнет этот кофе. Перед глазами мелькают картинки: склад оружия и боеприпасов в их со Стивом шкафу. Семейство жёлтых уточек от мала до велика, прочно обосновавшееся на бортике их ванной. Розовый пластмассовый горшок с ангелочком, стоящий под их раковиной. Разбросанные детские вещи - Хлоя совершенно не любит убирать ни одежду, ни игрушки, и они с помощью Джона упорно с этим сражаются. Мелькает даже плюшевый мишка-“Баки”, с которым малышка не расстаётся. А имя он подслушал случайно - когда Хлоя уже засыпала и бормотала его едва разборчиво. Круговерть ярких упаковок хлопьев, печенья, сладостей и быстрозавариваемых каш, от которых теперь ломятся их кухонные ящики… Непередаваемые ощущения от тёплых рук и невозможно мягких щек Хлои, когда она обнимает за шею и целует “на ночь” и “с добрым утром, дядя Дзеймс”, совершенно реально чувствуются на коже. И цепкий взгляд рано повзрослевшего и старающегося быть полезным больше, чем это требуется от ребёнка, Джона сверлит его не менее правдоподобно даже сейчас. Их будни наполнены детским смехом, прыжками на кровати и догонялками, с которых очень часто теперь начинается день… И Стив теперь сбегает на пробежку совсем не каждое утро, а возвращается всегда с полными бумажными пакетами какой-нибудь вкусной выпечки в руках. На дне его прохладных голубых глаз непонятно откуда проросла нежность, и она настолько сладкая и тёплая, что в ней можно утонуть, завязнуть, как в васильковой патоке. Это проносится в сознании вихрем за считанные мгновения, и в голову приходит странная мысль.
- Мы можем взять их как-нибудь в Башню, познакомитесь, - предлагает он, получая от Вирджинии тарелку с огромным, истекающим кровавой джемовой начинкой, куском пирога. Старк хмыкает.
- Не думаю, что это…
- Отличная идея! - выдаёт вдруг Пеппер. Тони рядом закатывает глаза. - Джимми, почему ты раньше не предложил? Это ведь так здорово - Джону наверняка будет интересно посмотреть на лабораторию, на костюмы, а с Хлоей мы совершенно точно найдём, чем заняться по-женски, - подмигивает она и улыбается лучисто. Тони рядом с ней вздыхает, его рот открывается и закрывается. Он просто смиряется и вгрызается в пирог - сам не рад, что спросил. Баки совершенно доволен.
- Думаю, это можно устроить. Пока я буду под наркозом в присутствии Стива, кто-то должен занять детей. Так что ты сможешь отсоединить руку, не слишком переживая о моих болевых реакциях, - отчего-то Баки решает подсластить пилюлю Старку. У того глаза загораются, впрочем, он почти сразу прячет это за тёмными ресницами и ехидным тоном:
- Ну конечно, без Капитана Америка мы разобраться не в состоянии…
- Я не торгуюсь, Тони, - ровно говорит Баки и запивает кисло-сладкий, именно как он любит, пирог терпким кофе. Он видит по выражению глаз, что Старк понял: или со Стивом, или никак. Без руки, под воздействием сильных лекарств (иные его просто не возьмут), когда он будет совершенно беспомощным и не вполне адекватным… ему наверняка будет очень, очень плохо. В одиночку он терпеть это не намерен. Разве не натерпелся ещё? Он думает мимолётно, что если бы миссис Поттс не заикнулась о фонде, он вряд ли бы решил согласиться. И почему он вообще идёт на это? Словно кто-то внутри навязчиво подталкивает, нудит - давай, выбирайся из своей раковины, всё не так плохо, не так страшно, всё будет терпимо. Зато сколько пользы для науки. Может, уже хватит пользоваться секретными технологиями, только идя по тропе войны? Тропы мира тоже очень важны. И если кому-то это на самом деле поможет вернуть руку… Баки вздыхает и снова кусает сдобный пирог. Часть джема, судя по ощущениям, изрядно пачкает уголки губ. На самом деле враньё это всё. Притянутое за уши лицемерие. Главный круг того, что его сейчас волнует, за что он готов в глотку вцепиться, крайне мал и до смешного предсказуем: Стив. Мелисса. Её дети. И нет никакого логичного объяснения тому, почему он согласился на это неприятное взаимодействие со Старком. И на детей чужих, если быть честным с собой до конца, ему плевать совершенно. Без руки или ноги их хотя бы не призовут воевать - уже хлеб. Баки жуёт медленно, вдумчиво, пока не понимает, что можно уже и проглотить. Он не может определиться, то ли его с себя тошнит, то ли уже всё равно. Пора бы просто принять себя таким, какой есть на данный момент. Другого взять всё равно неоткуда. Он делает глоток кофе, заталкивает в рот последний кусочек и по привычке облизывает замаранный джемом палец. Наверное, думает он, это просто желание в очередной раз устроить себе проверку. Посмотреть, справится ли с застаревшими своими страхами. Насколько хорошо или плохо? Да, пожалуй. Нет смысла врать самому себе, пусть уж лучше приземлённая цель, чем чужая и притянутая за уши. Он чувствует чем-то глубоко запрятанным в груди - никогда не был лицемером. Врал, бывало - это да. Смалчивал о том, о чём не находил сил рассказать. Глаза прятал - потому что обычно хватало одного взгляда, чтобы раскусить его, если ты, конечно, не такой безглазый олух, как Стив сто лет назад. Но не лицемерил. Не стоит и впредь.