Баки судорожно вдыхает до дна лёгких, всего на мгновение прикрывает глаза.
А затем обхватывает железными пальцами поверх замершей ладони Стива и тянет вниз.
========== Часть 10. ==========
Наутро Баки просыпается первым.
И он очень доволен этим положением дел, потому что тяжёлая, родная рука Стива привычно и нужно держит его поперёк груди, словно обруч - винную бочку. И Баки правда думает, не будь этого объятия - развалился бы на части, ссыпался на пол дощечками, до того он себя странно чувствует сейчас. И мысли, точнее, - какие мысли в семь утра? - желания снова начинают бродить по телу, ища прорехи и пробоины в его боках. Нет. Нет-нет, нужно встать. Встать, покурить, выдохнуть. Стив сладко, щекотно дышит в шею, и как бы ни хотелось начать утро с обоюдно приятных и совершенно бесстыдных по мнению Баки вещей, что-то внутреннее и, хочется считать, мудрое, требует взять передышку. Требует тайм-аут, чтобы разложить ночное происшествие по полочкам, дать друг другу время свыкнуться. Дать поднятой взвеси снова улечься на дно, вот только уже совсем иным узором.
Он привычным нырком вниз уходит под руку, сползает, оставляет Стива - неприлично голого, едва прикрытого простыней, - на кровати одного. И всё равно не удержаться - смотрит. Смотрит до учащённого сердцебиения, до горящих щёк, до тупого, теплого нытья в животе. Ничего не изменилось, в самом-то деле. Для него - нет. И одновременно с этим изменилось всё.
Баки вздыхает, поднимает с пола своё небрежно кинутое бельё, штаны и майку и выходит из комнаты.
После душа ему лучше. Кожа не стянута высохшими потёками, волосы - свежие, перепутавшиеся все, и он только уверяется в своём желании подстричься сильнее. Перелопачивает все ящики в ванной, пока не находит машинку.
Потом всё же идёт в гостиную, нашаривает привычными движениями потайной карман в старом военном кителе, вытаскивает зажигалку и сигарету из почти опустевшей пачки - да уж, напряжённые выдались недели, так пора будет скоро и обновить стратегический запас - и боком-боком протискивается на балкон через приоткрытую дверь.
- Доброе утро, Джеймс. Ох, прости, я не хотела напугать, - раздаётся слева извиняющийся голос миссис Лауфиц, потому что Баки вздрагивает и закашливается, хотя ещё даже не раскурил. Он на самом деле не ожидал встретиться с соседкой сейчас, а она такая маленькая, что едва маячит над своими цветочными ящиками. А еще перед глазами вдруг проносится минувшая ночь, и то, что стена спальни выходит на квартиру Розы, и… он не может ручаться, но кажется, они всё же были тихими. Так и есть, он плохо, очень плохо контролировал свой голос, но он всё же пытался. Боже, как же неловко. Словно эта милая старушка имеет третий глаз и степень по видению сквозь стены.
- Доброе утро, - кивает он с улыбкой на едва потеплевших щетинистых щеках, зябко передёргивает плечами. В восьмом часу утра на улице не жарко, воздух освежает и пьянит низким концентратом угарного газа и повышенным содержанием кислорода. А ещё скоро Стив встанет на пробежку… - Вы не напугали. Просто я непростительно расслаблен с утра. Отличный денёк сегодня будет, как считаете?
Миссис Лауфиц ловко поливает цветы в длинных ящиках с крючковатыми лапами, которыми те упрямо цепляются за перила. Улыбается ему, хитро прищуриваясь. Косые рассветные лучи огибают угол соседнего дома и играют в глазах старушки, бликуют от очков. Нет. Неужели всё-таки слышала? Баки раскуривает с третьего… ну хорошо, с пятого раза и затягивается, занавесившись волосами.
- Отличный, всецело согласна. Как вы, уже соскучились по деткам?
- Эм, - Баки сглатывает вкусно горчащую от табака слюну. - Если начистоту, то да. Мне их не хватает. Но они совершенно счастливы, что Мелиссу уже выписали, и теперь семья снова воссоединилась. И я счастлив вместе с ними.
- Понимаю,- кивает миссис Лауфиц, и у Баки от этого сочувствующего тона предательски жжёт уши. Он только наклоняется ниже и снова затягивается терпким дымом, вглядываясь в тёмные окна противоположного дома. - Очень, очень рада, что у них всё хорошо. Надеюсь, Хлоя с Джоном будут часто приезжать к вам в гости, Джеймс? А иначе я без них совсем загрущу. Кажется, уже начала, - вздыхает миссис Лауфиц, и Баки ничего не может поделать - вздыхает с ней на пару.
- У Хлои завтра день рождения, - говорит он. - Вы помните, что приглашены, Роза? Если вы не против, конечно, провести громкий весёлый вечер вне дома, - улыбается он, поворачивая голову. Шершавые чугунные перила приятно холодят пальцы живой руки. - И не заботьтесь ни о чём, мы со Стивом подвезём вас. И обратно тоже. Или закажем такси, не имеет значения. Не отказывайтесь, Хлоя будет очень рада. А Мелисса и того больше. Теперь ей многое нельзя есть, и она стремится закормить вкусностями всех вокруг.
Миссис Лауфиц фыркает - словно посмеивается над ним добродушно.
- И не думала отказываться от таких замечательных приглашений, молодой человек. Ко скольки мне быть готовой?
- Праздник начнётся в четыре, ехать тут около получаса, так что… - Баки поводит в воздухе железной кистью с зажатой в пальцах сигаретой.
- Хорошо, - кивает миссис Лауфиц и отставляет опустевшую лейку на подоконник. - Пойду я, оладий нажарю. Приходите за вашей порцией через двадцать минут, молодой человек. Я буду ждать.
Баки кивает, и Роза скрывается за дверцей в своей квартире. Через время оттуда начинает звучать едва слышная танцевальная оркестровая классика годов из семидесятых. Замечательная у них соседка всё-таки.
****
Когда Стив просыпается и выходит из спальни - взъерошенный, в наспех натянутом белье - Баки уже почти спокоен, совершенно бодр и неприлично свеж. Он сидит на мягком стуле у кухонного стола в позе лотоса, допивает вторую по счёту кружку кофе и листает ленту новостей в стареньком, по-кошачьи урчащем лэптопе. Стив добирается до ванной за два стремительных гигантских шага, на пути успев сказать в его сторону что-то нечленораздельное, отдалённо напоминающее “добрутро”. Он закрывается в ванной, и тут же из-за двери слышится включённый душ. Баки усмехается, понимая, что читает новости механически, поглощая информацию и совершенно не понимая её. Потому что единственное, что его сейчас и правда интересует, это шумы за закрытой дверью ванной. По ним он восстанавливает всю картину, видит Стива, - смущённого? Нервничающего? - каждое его суетливое движение у раковины с зубной щёткой и с бутыльком пены для бритья перед зеркалом практически через стены. Ничего, думает он про себя, первое утро самое идиотское и неловкое. Первый разговор. А потом разрулится как-нибудь. Они втянутся, оба втянутся - Баки уверен. Он прокручивает страницу браузера вниз, в ванной что-то гулко падает, раздаётся приглушённый голос Стива. Баки улыбается. Ай-ай, Капитан Америка. Ругаешься, ещё как ругаешься в приватной обстановке. Ему ли, Баки, этого не знать.
Он всё же зацепляется за интересную информацию - серьёзные скидки на туры в Диснейленд во Флориде, и тут же прикидывает маршрут и просчитывает возможность. Задумывается глубоко, потому что это вдруг кажется ему отличной идеей - пара дней вне дома, пара дней и столько же - ночей, о которых можно потом год вспоминать. Баки увлекается и не слышит, как Стив выходит из ванной - в одних домашних штанах, с полотенцем на плечах, и замирает на входе в кухню.
- Бак, - говорит он, и Баки вздрагивает, начинает клацать мышкой, зачем-то закрывая, а потом снова открывая вкладки. Не может поднять глаза от монитора, и ловит себя на том, что прячется за волосами. - Я, э…
- Слушай, - все же собирается с духом Баки и тихо перебивает его на полуслове, ещё не поднимая глаз, словно он чем-то просто до безумия там, в компьютере, занят. - Вчера мы прекрасно обошлись без слов. Может сегодня, м… тоже как-нибудь без них? Лично я не чувствую никакого противоречия. И да - мне всё понравилось. А тебе? - выпаливает он и всё же поднимает голову, сцепляется взглядом с ошарашенным и смущённым взглядом ясных голубых глаз. Стива, с ещё влажным обнаженным торсом, одетого только в вытянутые на коленях домашние штаны, хочется облизать. Просто встать, подойти и вылизать по контурам мышц, но ведь не поймёт. Пока - не поймёт. Баки окатывает неосуществлённое желание - нытьём под ложечкой и зудом на кончиках пальцев - так хочется подойти, снова прикоснуться, напоминать себе, какая на ощупь кожа Стива (Баки по совершенно непонятным причинам уверен, что она такая же, какой была и в тридцатых), пока память не перегрузится от объёмов поступающей информации, не перемкнёт напрочь.