Когда её завербовали работать в Штатах, попала она под командование очень забавного человека. Ни ранг, ни звание его не имеют никакого значения, сейчас он сед, как лунь, нянчит внуков и ловит форель где-то на Аляске, куда подался после отставки.
Но вот с юмором у него было всё в порядке. Первым подарком, который она, юная и горячая, специальный русский агент, получила от него на Рождество, была… пижама. Хорошая хлопчатобумажная пижама из штанов и рубахи на тонких пуговицах, с бирочкой “Сделано в Китае”. Во времена Советов это означало - добротно и на века. И Наташа даже прониклась, особенно после слов, сказанных параллельно с подарком - “в нашем деле очень важно, чтобы было удобно и тепло спать. А то спать-то нам порой мало выпадает”. Вот только когда развернула подарок дома, заметила деталь - была пижама вся в мелких кругляшах с полосато-звёздной символикой.
Наверное, как американский флаг, подумала тогда Наташа, пожав плечами.
Это намного позже она узнала о Капитане Америка и оценила подкол. А в самом начале знакомства с пижамой… просто постирала, высушила и стала спать. Тряпка оказалась до того удобной, что сон в ней приходил мгновенно. И никаких ночных кошмаров.
Пижама с множеством щитов Капитана Америка прожила в спальне Наташи без малого семь лет. Семь. Она не вытягивалась. Не выцветала от стирок. Она была бы вечная, да немного подвела ткань - истончилась в некоторых местах постоянных складок и почти прохудилась. Но и тогда Наташа, наученная не самым счастливым детством, не смогла её выкинуть. Пижама была любовно выстирана, сложена и таскалась с Наташей по всем её официально-конспиративным квартирам и даже по миссиям, если те были плановые и предполагали отдельный номер в отеле. В гражданском чемодане Наташи для талисмана был отведён специальный плоский карман.
Эта пижама положила начало тщательно скрываемому Наташиному увлечению. Мании даже, если быть честной перед самой собой. Её едва сдерживаемо вело от всяких милых мерч-штук с символикой Капитана Америка. Брелоки, магниты, ручки, записные книжки… кухонные мелкие штуки, над которыми сначала полчаса ломаешь голову - зачем вообще эта хрень нужна, но ведь хочу-хочу-хочу, а значит, нужна, и Наташа всегда тяжело вздыхает в этот момент, и всё равно всегда сдаётся самой себе. В конце концов, в жизни не так уж и много радостей. Раз в месяц она стабильно позволяет себе какую-нибудь ерунду. (Последними были куплены пайетки для украшения ногтей в виде щита Кэпа, и Наташа, поглядывая на них вот уже несколько дней с нарастающим зудом в ладонях, задумывается - не будет ли это слишком? Хотя она предполагает, что мужчины в её окружении вообще склонны не замечать детали женского маникюра - не тот формат.)
После той пижамы Наташа покупала себе новую каждый год, если не чаще - почему-то в Китае резко разучились шить. Но она упрямо покупала и покупала себе разные вариации - с щитом во всю грудь, пижаму, стилизованную под костюм Кэпа, просто сине-красную полосатую пижаму в белых звёздах. Ни одна не была столь же мила сердцу, как первая, с которой всё и началось.
Об её невинном (и боже, просто страшно представить, как полыхнёт штаб, если хоть кто-то пронюхает) хобби никто не догадывался. Но тем больше её грели два комплекта детских мягких пижамок, которые она недавно выискала в интернете в подарок Хлое. Малышка, кажется, всецело разделяла её мерч-манию, и Наташа решила сделать ей приятно таким нехитрым способом. Ну и себе тоже, что скрывать.
Пижама продавалась комплектом. Первая шла со щитами Капитана Америка и была очень похожа на её, Наташину, с которой всё началось. Вторая была чёрная и… с рукавом в виде принта бионической руки, с красной советской звездой на плече. Если брать обе, на сайте полагался подарок в виде кожаного портмоне с символикой Кэпа, и… Наташа просто не смогла устоять.
Она улыбается, раздумывая обо всём этом, пока Баки закрывает за ними дверь квартиры, и только поэтому не замечает, как из соседней двери на лестницу выходит старушка в очках.
- Ох, простите, пожалуйста! - тут же спохватывается Наташа, едва не зашибив пожилую леди. - Я задумалась, обычно со мной такого не происходит.
- Ничего страшного, милая,- отвечает миссис Лауфиц - а это была именно она. - Джеймс, дорогой, не познакомишь меня со своей спутницей?
Смотрит она при этом так, словно просчитывает вероятности увидеть и Наташу, и Джеймса в чём-то элегантном и беспросветно подвенечном. Их обоих передёргивает от ассоциации.
- Это Наташа. Коллега. Нат, это Роза, наша великолепная соседка и хороший друг, - улыбается Баки уголками губ. А потом растягивает улыбку искреннее. Его осеняет. - Роза, мы едем сейчас к Мелиссе, хотим забрать Хлою и Джона прогуляться, чтобы разгрузить Мелиссу с частью дел. Как вы смотрите на то, чтобы составить нам компанию? Если нет, я закажу такси на половину четвёртого, самую красивую и надёжную машину.
- А какая машина у твоей очаровательной коллеги? - хитро прищурившись, вдруг спрашивает миссис Лауфиц, разглядывая Наташу с интересом. Баки понимает. Он и сам порой ловит себя на разглядывании. Нат весьма эффектна и умеет выгодно преподнести себя и в гражданской одежде (с распиханным под тканью минимальным арсеналом), даже когда не бывает затянута в чёрную кожу и кевлар форменного костюма, как в военную модификацию корсета.
- Феррари Ф 430, мэм, - рапортует Наташа с мягкой улыбкой.
Миссис Лауфиц делает вид, словно глубоко задумалась. Но в выцветших глазах прямо за стёклами очков блестит задоринка, и Баки может поклясться, что Роза отлично понимает, о какой именно машине речь.
- Что ж, - притворно вздыхает миссис Лауфиц, - думаю, мне подойдёт. Вы сможете подождать несколько минут? Я переоденусь и захвачу подарок.
Баки кивает и смеётся - тихо и хрипло, сотрясаясь плечами. По его ощущениям, внутри расщёлкивается и звонко разбивается о ступени старой лестницы ещё один тяжёлый замок.
- Никак не могу привыкнуть к тебе, Джеймс. Вроде, ещё вчера видела со стрижкой, но сегодня снова как в первый раз, и раз от раза тебе идёт больше, - говорит миссис Лауфиц и скрывается, наконец, за дверью.
Баки хмыкает, стоит ещё секунду, улыбаясь в пустоту, а затем спешит сбежать по ступеням вслед за Наташей.
****
- Какие у нас планы? - спрашивает Наташа, пока они сидят в салоне феррари с открытыми настежь окнами и ждут миссис Лауфиц.
Баки задумывается. Он ещё не успел подумать об этом. Ненадолго улетает мыслями в своё детство. Им было весело без особенных развлечений. Они со Стивом сами себе были развлечения. Мысль ощутимо отдаётся в голове, теплом расплывается по вискам.
- Можно свозить их в Бруклинский парк, - задумчиво говорит он. - Там есть аттракционы и площадки, Хлоя будет…
Наташа соглашается - хорошее место и недалеко, так тому и быть. И пока Баки говорит, расписывая возможные плюсы парка на берегу реки, она смотрит на него сбоку. На коротко выбритый висок, на то, как аккуратно и любовно выстрижена вся зона до верхней линии волос. Мастерски. И вдруг видит - за ухом, чуть пониже раковины, тень словно от проходящего синяка. Её бровь непроизвольно изгибается, и всего неделю назад она бы уже с осторожностью, но полезла трогать пальцами на предмет припухлости и стала выяснять, кто его приложил или укусил, и не нужно ли в срочном порядке искать антидот. Но не сегодня, нет. За последние дни в Баки что-то встаёт с ног на голову, или, если говорить правильнее, наоборот - с головы на ноги; что-то переворачивается так, что от Баки фонит нещадно. Она не хочет докапываться - чем именно, и какой природы эти волны, но пальцами этот след за ухом - там, где в зеркало не видно - трогать уже не хочется, как и бежать за антидотами. И она ещё жаждет полюбопытствовать, подначить дружески - оу, Барнс, кто тебя так разукрасил? Познакомишь с этой красоткой? - просто чтобы посмотреть на реакцию, на то, как вздрогнет, на то, что начнёт говорить, - но потом внезапно вспоминает про свою пижаму, и… А, пусть их. Не её дело, что и у кого происходит за закрытыми дверями. Тем более, если оба - а она на наблюдении собаку съела - совершенно довольны происходящим.
- Что? - хмуря бровь, внезапно спрашивает развернувшийся лицом Баки.