Выбрать главу

Вот только не судьба, видно. Преступникам вроде меня не писаны простые человеческие радости. Нам уготована иная стезя — мести, крови, одиночества.

Так я и жил — в мертвенном оцепенении, не видя просвета. Пока однажды не пришла мама. Нежданно-негаданно, прямо в офис. Ворвалась, не спрашивая, села напротив. И выдала:

— Сынок, мне нужно тебе кое-что рассказать. Я была сегодня у Лены…

Сердце екнуло, пропустило удар. Что? Лена? При чем тут?..

Но не успел я и рта раскрыть, как мама продолжила. Поведала, как решилась поговорить с ней, увидев мои страдания. Как рассказала ей обо всем — о прошлом, о татуировке, о наших врагах. И судя по ее виду — Лена поняла. Поверила.

— Дима, сынок, — твердо произнесла мама, глядя на меня в упор. — Поезжай к ней. Немедленно. Такие девушки на дороге не валяются, ты же сам знаешь. Она — твой шанс на новую жизнь, на любовь. Не упусти его. Иначе всю жизнь будешь локти кусать.

Какое-то время я сидел молча, переваривая услышанное. В голове роилось множество мыслей, а сердце частило так, словно грозилось выскочить из груди. Лена выслушала мою исповедь от мамы, и теперь хочет поговорить? Значит, все-таки есть надежда? Есть шанс на прощение и новую жизнь?

Словно в тумане, я потянулся к телефону и набрал такой знакомый, родной номер. Гудки тянулись бесконечно, я уже почти отчаялся — но вдруг в трубке раздался ее голос.

— Дима?..

40

Стоило мне услышать голос Димы — такой родной и волнующий — как внутри все затрепетало. Страх, обида, разочарование последних дней словно испарились, уступив место щемящей нежности. Сердце забилось чаще, ладони вспотели. Неужели судьба дает нам второй шанс? Неужели любовь и правда способна преодолеть любые преграды?

— Лена… Ты позволишь мне приехать? — осторожно спросил Дима, и в его голосе я уловила отчаянную мольбу пополам с надеждой. — Обещаю, я все объясню. Расскажу всю правду, как на духу. Пожалуйста…

— Да, конечно, — прошептала я, до боли закусывая губу. — Приезжай. Поговорим.

Повесив трубку, я помчалась в ванную поправлять макияж и прическу. Руки дрожали от волнения, колени подгибались. Боже, что я ему скажу? Как посмотрю в глаза после недели игнора и обвинений?

В дверь позвонили неожиданно быстро. Я рванула открывать — и обомлела. На пороге стоял Он — возмутительно красивый, статный, до одури любимый. А за его спиной маячили двое охранников в черном. Ого, он ничего не говорил про сопровождение!

— Дядя Ди-и-има! — радостно взвизгнула выбежавшая из комнаты Машка и повисла у него на шее. — Ты пришел! А ты мне фею Винкс принес? Ну пожа-а-алуйста, я хочу Стеллу!

Дима рассмеялся, подхватил малышку на руки и чмокнул в макушку.

— Конечно принес, радость моя. Как же без подарка явиться? Вот, держи!

С этими словами он протянул Машке огромную коробку с заветной куклой. Дочка завизжала от восторга и умчалась обратно в комнату, позабыв обо всем на свете.

А Дима повернулся ко мне и просительно улыбнулся:

— Лен, ты не против прокатиться? Нам нужно поговорить, а здесь не самое подходящее место. За Машкой присмотрят мои люди, обещаю.

У меня внутри все похолодело от дурного предчувствия. Уехать неизвестно куда, оставить дочку с чужими мужчинами? Да он в своем уме?

Видимо, мой испуг отразился на лице, потому что Дима слегка нахмурился:

— Лен, ты чего? Не бойся, я же не похищать тебя собрался. Просто покатаемся по городу, обсудим все начистоту. А ребята — ну так, для безопасности. Сама понимаешь, у меня сейчас непростые времена.

Поколебавшись еще мгновение, я обреченно кивнула. Была не была! В конце концов, я сама хотела объясниться, получить ответы на свои вопросы. Да и чего скрывать — безумно соскучилась по нему.

Машка даже не заметила нашего ухода — так увлеклась обновкой. А я, накинув легкую кофту, робко шагнула к Диме под локоток. От прикосновения его горячей ладони по спине пробежали мурашки.

Он бережно усадил меня в роскошное кожаное кресло его черного Бентли. Пристегнул ремень безопасности, ласково огладил щеку кончиками пальцев. Даже от этого невинного прикосновения мое тело пронзила сладкая дрожь. В нос ударил терпкий запах дорогой кожи и его парфюма, окутал, словно теплое одеяло.