Он хмыкнул и догнал меня. Его грудь двигалась уже быстрее, но не как моя. Я вдыхала дважды за его один вдох.
– Хорошо учишься?
Я улыбнулась.
– Хорошо.
– И платят за это?
– Раз хорошо учусь, то платят.
Кэллам впечатлено кивнул мне.
– Разве ты не стремишься к совершенству везде?
– А ты? Как у тебя?
Кэллам пожал плечами.
– Смотря что ты имеешь в виду.
– Я про оценки.
Он покрутил шеей.
– Да, мои оценки достаточно крепкие, чтобы получать хоть немного.
– Отлично учишься?
Он молчал пару секунд.
– Только если подтянусь до уровня гения к экзаменам.
– Так ты говоришь, что плохо учишься?
– Так я говорю, что не все знаю на отлично, хоть и быстро бегаю.
Мы были близко к лагерю, и я видела некоторые домики.
– Я не привыкла к такой твоей скрытности.
– А я – к такому твоему вниманию к деталям.
Кэллам не был глупым. Но и не казался мне бездельником. Может, он получил раз в жизни четверку и считал, что это конец света.
– Так какой у тебя средний балл? – спросила я.
Он фыркнул.
– Это лучше оставить воображению.
– Правда?
– Правда, – он ускорился на последней сотне метров к лагерю. Я с трудом поспевала.
Я не давила дальше, но, когда мы остановились на большой поляне, он упер руки в колени, отдышался и сказал:
– Скажем так, у меня еще есть время поработать над этим. Но, даже если я все силы направлю на учебу, как в том году, результат будет средним.
Я медленно ходила кругами по траве, чтобы остыть, сжав руками голову, пытаясь отдышаться.
– Для того, кто не решил насчет колледжа, – выдох, вдох, – ты явно много думал об этом.
Он пожал плечами.
– То, что я не решил, не значит, что я не обдумывал варианты.
Я снова дышала нормально, жжение в ногах почти пропало.
– Хочешь позавтракать тут в десять?
Я не знала, что собиралась спросить, пока не сделала это. Как и первые несколько раз, Кэллам ел один все время. Я не знала, хотел он этого сам, или так сложилось. Может. Не стоило спрашивать, но я устала есть в одиночку. Мама присоединялась порой, и Гарри оставался на пару минут, а потом уходил за столик к друзьям–проказникам. И, хоть Кэллам О’Коннор был загадкой, он мне нравился.
Он покачал головой, капли пота слетели с его волос.
– Эй, спасибо за предложение, но мне на смену через час.
Я схватила ногу за спиной, чтобы размяться.
– Времени на душ и еду полно.
– Душ и еда ниже, чем сон, – сказал он, зевая. Он только что пробежал много миль, еще был потным, но зевал? Он устал после взрыва адреналина?
Я ощущала себя после бега так, словно могла захватить мир с кулаками, связанными за спиной.
– Ты не спал ночью? – спросила я, когда он зевнул снова и пошел к домикам работников.
– Нет. А ты? – он помахал и пошел дальше. – Спасибо за пробежку, Финикс. Мне нравится вызов.
– И мне, – крикнула я. – Хоть это не был вызов. Для меня.
Он рассмеялся, но явно разгадал мой блеф, судя по взгляду.
– В то же время завтра?
Я улыбнулась.
– Не опаздывай.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
Два дня спустя он принес мне ботинки для похода в горы. Хорошие.
Они ждали на крыльце домика, когда я вернулась перед завтраком, с запиской «Мифической птице от Славного голубя» на коробке. К счастью, я обнаружила их раньше, чем родители или Гарри. Не хотелось объяснять ни записку, ни ботинки.
Не было обертки или карточки. Не было чека, и я не знала, сколько денег ему вернуть. Просто коробка с обувью, от которой я задумалась о цели этого подарка. Если вообще были причины. Ему было восемнадцать. Он должен был знать, что парень не должен оставлять девушке подарок без объяснений. Такие игры запрещались.
Я пыталась придумать, как лучше поблагодарить его, пока завтракала позже тем утром.
У меня был выходной из–за того, что Бен не стал вписывать меня в семейный день. Если бы он спросил у меня, то знал бы, что я бы с радостью поработала сверхурочно.
Он пока еще надеялся вернуть семью Эйнсворс, в отличие от меня, но со временем он сдастся. Человек не мог смотреть на то, как мы живем, и надеяться, что мы разберемся с этим.
Доза семейных пыток сегодня состояла из канатного курса, что меня устраивало, ведь я могла захотеть там повеситься к концу дня.
Я ходила на канатные курсы пару лет назад для объединения команды по бегу, это было весело и сплотило нас. Но то, что сближало одних людей, могло сказаться иначе на нашей семье. Я знала это по опыту. Рождество, дни рождения, события, что требовали собираться за столом… То, что у многих в мире было приятным событием, считалось редкой и жестокой формой пытки в моей семье.
Мы прошли к канатному курсу, все стали окружать Кэллама, который показывал, как надевать снаряжение. Как только он закончил, Кэллам разделил нас на три группы. Мы с Гарри оказались в его группе. Может, намеренно. Вряд ли нам бы вот так повезло. Я не знала, почему вообще задумывалась о таком.
– Финикс? – Гарри стукнулся кулаком о кулаки друзей и повернулся ко мне.
Я подавила желание обнять его. Я так скучала по нему. Он все время проводил с новыми друзьями, и я старалась не обижаться.
– Гарри? – ответила я.
– Мне нравится Кэллам, – сказал он, махнув на него, как на Зевса.
– Рада за тебя, – приходилось скрывать эмоции по двум причинам. Во–первых, я не хотела, чтобы он подумал, что я смеюсь над ним за восхищение Кэлламом, а во–вторых, я не хотела, чтобы он уловил, что и мне Кэллам, вроде бы, нравился.
– Он тебе нравится?
Конечно, он это спросил. Почему нет?
– Он мне не противен, – ответила я.
– Но это не значит, что он тебе нравится.
Я взглянула на него.
– Нет, я просто не хочу отвечать на твой вопрос.
– На какой вопрос ты не хочешь отвечать?
Я чуть не вылетела из новых ботинок, когда услышала его голос. Он был прямо за мной – в двух футах за мной.
– Ни на какой, – рявкнула я.
Я с предупреждением посмотрела на Гарри, а тот пожал плечами.
– На вопрос, нравишься ты Финикс или нет.
Кэллам фыркнул, словно пытался подавить смех. А потом посмотрел на мои ноги и улыбнулся.
– И? Какой твой ответ?
– Без комментариев, – буркнула я и вытянула ногу, раз он все еще смотрел на новые ботинки. – Спасибо, кстати, за это. Сколько я тебе должна?
– Это подарок.
– У меня не день рождения.
– Подарки дарят не только по этому поводу.
Я уперлась языком в щеку. Он был упрямым, таких я уже знала.
– Я бы хотела отплатить.
– А я бы хотел большую котлету, но порой приходится жить с разочарованием.
Гарри смотрел на нас по очереди, а потом опускал взгляд на мои ботинки.
Я скрестила руки на животе.
– С тобой сложно.
Он улыбнулся шире.
– Спасибо. Люблю комплименты, – он опустился рядом с Гарри. – Вернемся к теме... Что думаешь, Гарри? – он сделал паузу для драматического эффекта. – Я нравлюсь Финикс? Или она меня ненавидит?
Гарри поднял ладонь и помахал ею.
– Не знаю. Вряд ли она знает, – ответил он, поправляя очки на носу, поглядывая на меня. Я продолжала смотреть на него с предупреждением. – Но даже если она когда–то поймет, я не смогу тебе сказать. Кэллам пожал плечами.
– Почему?
– Потому что она – моя сестра, и я ее защищаю, – он махнул на меня, будто я сидела на роскошном троне. – А она защищает меня.
У меня возникло странное чувство, когда младший брат защищал меня перед парнем, что был вдвое старше него. Его так изменил лагерь? Или так уже было, но заметила я только в лагере?
– Я уважаю мужчину, что заботится о семье, – Кэллам похлопал Гарри по плечу. – Ты хороший. Не меняйся.
– О, я планирую вырасти на тринадцать дюймов и подумываю о контактных линзах. Кто знает? Может, я отращу бороду, – Гарри изобразил большим и указательным пальцами бороду из подбородка. Я прикусила губу.