• отвергали потребности младенца в привязанности и модели поведения, используемые младенцем для того, чтобы добиться привязанности;
• чувствовали себя неловко или враждебно по отношению к признакам зависимости;
• не любили нежный контакт глаза в глаза;
• относились к ласкам и физическому контакту скорее негативно;
• не демонстрировали эмоций[30].
Если матери не показывают, что им приятно держать своих детей, дети в конце концов перестают проявлять естественное желание находиться в материнских объятиях. И когда их берут на руки, они замирают от неожиданности и не показывают своего желания к контакту.
«Отвергнутые» дети «отключают» свое желание привязанности. Конечно, невозможно совершенно перестать хотеть; человек просто перестает осознавать свои желания. Они отсылаются в бессознательное, где остаются в очень примитивной форме и с прикрепленным к ним чувством безотлагательности.
В подобной ситуации дети ощущают, что родители не хотят иметь дело с их потребностями и чувствами, и научаются скрывать свои эмоции. Тот же самый ребенок, в младенчестве замирающий от неожиданности, в школьные годы отвечает односложно, когда мать спрашивает его, как прошел день, и держит ее на расстоянии вытянутой руки. Этот ребенок не обратится за помощью к родительнице. Даже если в дальнейшем она захочет более тесной связи с ним, ребенок уже сейчас настороже.
Отказ от чувств обходится дорого. Если опекун не замечает и не отвечает на чувства, детям, а позднее взрослым, будет гораздо сложнее замечать свои собственные чувства и выражать их словами. У них также будет плохо получаться разбираться в тонкостях чувств других людей[31]. Как можно себе представить, неумение разбираться в чувствах и говорить о них позднее помешает им строить близкие отношения, в которых они будут выглядеть закрытыми и отчужденными. Как и с желаниями, их чувства никуда не денутся, но, скорее, скроются в бессознательном.
По мнению одного из исследователей, люди с подобным типом привязанности отключили свои потребности в привязанности, стали глухими к связанным с привязанностью сигналам[32]. Для них лучше быть как можно более самодостаточными. Человек подобного типа в отношениях покрыт броней и стремится не допускать тесной близости. Его пугает сама возможность открыться другому человеку настолько, чтобы сформировать реальные чувства привязанности. Такое приближение вызывает чувство страха испытать ту невыносимую боль отвержения, которая была в младенчестве, и попасть в зависимое положение от объекта привязанности.
Озабоченный стиль
Другое выражение ненадежной привязанности состоит из того, что мы более традиционно относили к неуверенным моделям поведения, таким как навязчивость, потребность в одобрении и постоянном желании более тесного контакта. Главный страх в этом паттерне – это боязнь ухода фигуры привязанности, то, что можно назвать страхом быть брошенным. Безусловно, самодостаточный тип тоже боится быть брошенным, но защищает себя тем, что не позволяет себе считать отношения настолько важными, насколько они есть на самом деле.
Этот второй стиль называется тревожной привязанностью (Боулби), навязчиво ищущим внимания, амбивалентным (Эйнсворт), зависимым и озабоченным. Все эти названия отражают важное качество в этой модели: зависимость и поиск внимания очевидные; амбивалентность нуждается в пояснении. Дети с таким стилем привязанности демонстрируют как повышенную потребность в близости, так и гневное сопротивление контакту. В процедуре «Незнакомой ситуации»[33] годовалые дети крайне расстроены уходом матери, но с трудом принимают ее внимание, когда она старается помириться. Они постоянно то очень требовательны и навязчивы, то враждебны. Я остановилась на термине «озабоченный», потому что подобные дети (и позднее взрослые) так тревожно зависимы от доступности других, что это всецело поглощает их жизнь.
Этот стиль привязанности соотносится с матерями, которые не настолько последовательны в своем отказе, как матери самодостаточных детей, но и недостаточно последовательны в своем отклике, чтобы создать надежную привязанность. Иногда они присутствуют, а иногда – нет. Иногда они кажутся любящими, а в другое время необъяснимым образом отвергают. Озабоченный ребенок (а позднее взрослый) не знает, чего ожидать.
Согласно Диане Фоша стили ненадежной привязанности – стратегии по управлению неприятными эмоциями, возникающими из-за материнского непостоянства. «Их манера справляться с ситуацией – наблюдать за матерью, как ястреб, и впиваться в нее, чтобы убедить себя в том, что она не исчезнет снова. Так они управляют своим страхом и болью, связанной с ее непостоянством»[34].
33
Незнакомая ситуация – это лабораторная процедура, используемая для оценки паттернов поведения младенческой привязанности к значимому взрослому. На время процедуры мать и ребёнка помещают в незнакомую игровую комнату с игрушками, при этом исследователь наблюдает, фиксирует этапы прохождения через одностороннее зеркало. Процедура состоит из восьми последовательных этапов, в которых ребёнок испытывает как отделение и воссоединение с матерью, так и присутствие незнакомого человека.