Мамкины гены
- Папа, я хочу стать космонавтом!
- Не надо, сыночек, право слово, не надо...
- Но я хочу стать космонавтом! Почему ты не разрешаешь?
- Потому что я сам был космонавтом.
- Во-о-от, а мне нельзя-а-аа... Хмык-хнык... У-а-а-ааааа!..
- Ну не плачь, сынуля, не терзай папино сердце... Сейчас я расскажу тебе, как с папой было. Сорок лет молчал, да напрасно, видать. Слушай, сыночек.
Космонавтом-то я недурным считался. Не стану врать, что самым лучшим, но и не крайним. Кому попало третий межзвездный полет не поручат, как ни крути. Ну, а самые-самые - те в первые два полетели; им теперь почет и награды, а про меня забыли. Да и к лучшему, может, и к лучшему... Пенсия знатная, вспомнить есть о чем, что мне еще на старости надо?
Тогда я лихим парнем был, бравым. Девки, помню, за мной эскадрой ходили... Стыковка за стыковкой, иной челнок за сезон столько не делал, как я за две недели отпуска. Эх, знать бы, пришвартоваться тогда к какой, создать долговременную базу!.. Да куда там... Нам ли, стальным рысакам, ржаветь на рейде?
В общем, назначили меня третьим звездопроходцем. Кораблик новый, с иголочки. Да и каким ему быть, ежели он пятый из серии с гипертрансом? Первые два беспилотные были, два других Витька с Саидом к звездам сгоняли - ну, про то кто теперь не знает? А тогда до восьмого старта новые корабли запускали - те, что слетали, музейными экспонатами становились. Это уж потом на обкатанных лошадках по сотне раз скакали, а то и поболе.
Так что дали мне новый кораблик. Имя тогда, по традиции, сам экипаж кораблю выбирал. А поскольку на первых межзвездных экипаж из одного капитана состоял, то мне самолично и пришлось крестинами заниматься. Долго я не думал, назвал его «Славой». И звучит вроде соответственно, и тезка, как-никак. Это Витька тогда с первым-то начудил!.. «Марусей» назвал, очень уж он кралю свою любил, Маруську. Ему и так и эдак: мол, как-то оно для первенца звездных морей не того, некузёво, а тот уперся, и ни в какую! Дескать, есть традиция? Есть. Нарушим - к несчастью. Оно вам надо - аварийный пуск, да еще первый пилотируемый? Никому это, понятно, было не надо. Но Витьку уломали-таки сделать «и нашим, и вашим»: по всем документам корабль проходил «Марусей», а, широкой, как говорится, публике его представили как «Марс» - две «лишние» буквы на борту рекламными плакатами залепили. Витька зубами скрипнул, но промолчал - все ж совсем-то с начальством ссориться не хотелось. Но уже в космосе, перед самым прыжком, скафандр таки напялил и не поленился, вылез наружу, плакатики те содрал к едрёне Проционе.
Но не о том я опять... О Витьке с его «Марусей» теперь только эмбрионы не знают. А обо мне вот со «Славой»... Да ладно уж. Полетел я, короче говоря. «Слава» имечко свое оправдал, славной машинкой оказался. Да и я не подкачал вроде, хоть и не крайним, а последним у меня тот полет вышел... Но не о том сейчас разговор. А тогда я об этом и думать не думал. Другие заботы донимали. И перво-наперво заботило меня - куда же нас со «Славой» зашвырнет. Ведь первые межзвездные - они вслепую проходили. Гипертранс в те года был не то что сейчас, и пространство сгибал - как уж согнется. Хорошо хоть, что разгибалось оно всегда взад - тютя-в-тютельку. Так что риску, по сути, не так уж и много было - лишь бы прямиком в звезду какую или черную дыру не угодить, но то уж совсем вероятность малая.
Вот и «Славу» со мною внутри свернуло-вывернуло фартово и знатно - в двух единицах от желтого карлика, совсем как солнышко наше родимое. Огляделся - звезды на небе чужие совсем, ни одного рисунка знакомого. Абак гравитонный поурчал и заткнулся - не смог положение вычислить. Знать, совсем далеко нас закинуло. Как потом на Земле порешили - аж в другую галактику. А нам со «Славой» не все ли одно куда? Живые - и ладно.
Стали планеты искать. Нашли. Две - земной группы, столько же - газовых, вроде Юпитера нашего. С газовыми возиться долго не стали - сняли параметры, швырнули по зонду, обычная канитель и рутина. Из твердых та, что поближе к звезде, тож ничем не порадовала - чистый Меркурий наш, только поболе. А вот вторая!..
Так только Саиду до нас фартило, ну и еще девятнадцати, что уже после нас были. Открыли мы, в общем, со «Славой» кислородную планету, сестренку Земли нашей. Со стороны глядеть - Земля и есть. Голубенькая такая, с тампончиками облаков, из-под которых и водичка поблескивает, и травка зеленеет. Ну, травку-то мы, понятно, потом обнаружили, когда приземлились. Приславились, то бишь, поскольку я планетку ту именем кораблика своего окрестил. Ну, или своим, ежели угодно. Регламентом то не возбранялось. Так вот нас трое Слав и собралось - кораблик мой, планета и я между ними - хоть желание загадывай. Ну, я и загадал. Чтоб, значит, цивилизацию разумную открыть. Не одному ж Саиду этим хвалиться.