Спать легли рано. Но я не могу заснуть. Какой может быть сон, когда в любую минуту из нашей спальни может выбраться ЭТО.
Я прошлепал на кухню, нашел телефон и позвонил Петру Ивановичу Леснику.
Не смотря на столь поздний час, старик не спал. Он даже не удивился моему звонку.
- У меня из головы не идет этот ваш Вой. Очень уж колоритный персонаж. Можете переслать мне все материалы по нему. Адрес электронки я вам эс-эм-эской скину.
Лесник прислал несколько файлов в формате pdf. Я скачал документы на планшет и приступил к чтению. Я должен найти способ остановить эту тварь, пока она не съела мою семью.
Я не заметил как заснул. Да и не сон это был, а контузия, от которой я внезапно очнулся, словно вынырнул из черного бездонного омута.
Тихое, вкрадчивое бормотание доносилось из нашей спальни, где прописалась мама. Шепот словно заклинание распространялся по квартире. Он был неосязаем, и в то же время заполнял собой все вокруг, точно кто-то незримый распускал вокруг сверхтонкую паутину, одно касание к которой грозило обернуться смертью. Вой появился внезапно, точно все время находился в комнате, только я не мог его увидеть. Он стоял в углу возле книжного стеллажа. Высокий, нечеткий, точно чернильная клякса. Белые глаза и ветвистые оленьи рога, упирающиеся в потолок. Если при первом явлении черный человек был незваным гостем в нашем доме. То теперь пришел хозяин. В нем чувствовалась злость и сила. Я хотел бы провалиться сквозь кровать, куда-нибудь этажом ниже, чтобы только не видеть его. От этого равнодушно-голодного взгляда сердце в груди стало выплясывать чечетку. Я вжался в кровать, наблюдая за черным человеком.
- Я - Вой!!! - проревел он.
Казалось, этот рев должен разбудить весь дом. Но слышал его только я. Ирка рядом спала, и даже не пошевелилась. Мамочка продолжала бормотать за стенкой.
Этот чужой взгляд. Бездна смотрит на меня. И в ней голод и смерть.
Вой пришел в движение, сделал шаг, еще шаг. Я почему-то не интересовал его. Он отвернулся от меня и направился в коридор, высоко задирая костлявые ноги, заканчивающиеся копытами. Шаг. Еще шаг. Он уже на пороге. Касается лапой стены, и она гниет на глазах под ее воздействием. Он отрывает лапу, и остается плесневелый след. И запах - разложения.
Я знаю, куда он идет. Этого нельзя допустить. Он направляется к детям. Вот почему Светка болеет. Он пожирает ее силы по ночам.
И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Выть захотелось. Может, стоит прочитать молитву, только почему-то я был уверен, что она не поможет. Тварь древняя, простым бормотанием слов ее не убить. Да и нет у меня силы веры. Не чувствую я ее.
Я мигом вспотел. В висках застучала кровь молотами. Я должен остановить его. Я должен его обезвредить. Я не могу допустить эту тварь до своих детей. Лишенная пробуждающегося от зимней спячки леса, она испытывает настолько сильный голод, что шансов выжить ни у кого из нас не остается.
Я попытался встать. Но не могу пошевелиться. Тело не слушается меня.
Я слышу шелест шагов в детской. Вой уже там. Я только на миг представил, что черный человек добрался до них. От этого стало так жутко, что я справился с оцепенением. Скатился с кровати. Холодный пол мигом остудил меня. Вскочив на ноги, я бросился в детскую. По пути ударился об косяк, но боли не почувствовал.
Вой был тут. Он заполнил все пространство детской, касаясь затылком потолка. Приблизив лицо к Стасу, он раскрыл провал рта. Черный смерч вился между ним и мальчиком. Он высасывал силы из него. Древняя пиявка осмелилась питаться моим сыном.
- Сдохни, тварь! - крикнул я и бросился на нее.
Вой обернулся. Контакт со Стасом прервался, и в этот момент я влетел в черного человека, растворившись в нем, растворяя его в себе.
Это было страшное и сильное ощущение. Я словно на автомобиле на полной скорости влетел в кирпичную стену. Одновременно с этим окунулся с головой в выгребную яму, и проглотил одним залпом тонну помоев. Все мои чувства оказались мигом парализованы. В теле появилась боль. У меня болело все на свете. Голова раскалывалась. Глаза - раскаленные камни, вставленные в глазницы. Руки выкручивала боль. Грудную клетку сдавливало от боли. Сил не было. Ноги, бумажные подпорки, подкашивались. Сердце бешено стучало в груди. Во рту появился металлический привкус. Из носа потекла кровь.
Вой тоже не выдержал столкновения. Открытый для приема пищи, он оказался уязвим. Мне удалось вобрать его в себя. Я чувствовал, что он теперь во мне. И постарался удержать его. Нет, гадина, теперь, ты от меня никуда не денешься.
Я не дам тебе возможности схарчить моих детей. Сволочь!
Ярость распирала меня.
Но что теперь? Что мне делать? Я остановил его на время. Но я не смогу его удерживать вечно в себе.
Это только в голливудских фильмах героям дают готовые рецепты, как бороться с нечистью, изгонять демонов. А в моем случае данных нет, полная импровизация, изобретайте велосипед сами. Но проглотив Воя, я увидел решение.
Я уеду в деревню. У нас шикарный бетонный подвал. Запрусь на недельку - другую, посмотрим, что Вой без еды будет делать в бетонных стенах. Либо меня сожрет, либо пощады попросит. И тогда я с ним заключу сделку, после чего отпущу в лес, где ему самое место.
Я вернулся в комнату и стал одеваться. Надо действовать быстро, пока меня ничто не остановило. Я должен убираться отсюда, пока моя семья в безопасности.
Вой ворочался внутри меня, ожигая внутренности огнем. И это дикое чувство ГОЛОДА! Я сейчас могу съесть человека заживо. Меня ничто не остановит.
Натянув джинсы и кофту, я всунул ноги в ботинки. Зашнуровывать не стал. Накинул куртку, и выскочил из дома, точно одержимый демонами из святого места. Скатившись по ступенькам во двор, я сел за руль машины, завел мотор и вырулил со двора.
Только бы успеть. Только бы меня никто не остановил. Если я доберусь до подвала, то устрою тебе, Вой проклятый, веселую жизнь. Ты у меня будешь навеки заключен в бетонной коробке. Я видел, как он проходил сквозь стены. Но здесь он мог питаться, там я не дам ему такой возможности. Я буду держать его до последнего в себе, пока не буду настолько слаб, что не смогу себя контролировать. Но если буду слаб я, то и он тоже будет слабым. И не сможет покинуть клетку.
Я рассмеялся и взял курс на деревню. Мамочка моя будет довольна. Я излечил ее от всех болезней сразу. Теперь ей не надо бегать по врачам, и мерить давление. Теперь у нее будет все хорошо.
И у меня тоже. Я не собирался умирать, как добровольцы в далекой древности. Я был настроен на решительную битву. И я одержу в ней победу. Я уверен в этом. Ибо если Вой - дух весеннего голода. То я стану для него последней прижизненной диетой.