– Глубокий вдох, выдох… Отдыхаем! – могучая инструкторша была от души довольна своими «спортсменками». – Молодцы, девочки. А теперь переходим к народным рецептам. Проверено на себе! Будете принимать душ, полейте на животик теплой водичкой, на спинку – горячей… Это расслабляет очень. Расплетите косы, снимите заколки, резинки. Мы – женщины, у нас связь с космосом через волосы…
Веселая Катя не преминула переспросить:
– А у меня стрижка если?
Акушерка не полезла за словом в карман:
– Ну и хорошо, что стрижка. Как у космонавта… «Он сказал – поехали, он взмахнул рукой…» До завтра, красавицы!
И удалилась за дверь на этой оптимистической ноте.
Мамочки снова собрались в кружок около Зои. Все как-то очень близко к сердцу приняли историю ее телевизионного романа, каждая примерила ее ситуацию на себя, и каждая в глубине души согласилась с принятым Зоей решением. Молчали…
Только Катя, единственная из мамочек близкая Зое по возрасту, спросила, чтобы закрыть тему:
– А когда ты его последний раз видела?
Зоя усмехнулась:
– Вчера. По ТНТ «Часовые любви» показывают. Он там поручика Оболенского играет. Но это – повтор.
А потом махнула рукой:
– Разве это главное теперь… А вообще, девчонки… Сказки – это только у нас в театре. Да еще в кино… В жизни редко бывают.
Зоин телефон завел веселую трель.
– Женька! – сказала Зоя мамочкам и поприветствовала в трубку: – Привет, Женя… Где? Ну, хорошо, бегу… Девочки, а где это тут… закуток?
Закуток она нашла легко: здесь полулегально встречались с родственниками лежащие на сохранении мамочки. Несмотря на строгий режим и перманентный карантин, медперсонал сквозь пальцы смотрел на посетителей. Потому что не все можно делать сугубо по «медицинским показаниям», кое-какие правила стоит порой и нарушать, если это пойдет на пользу будущей матери. Красавица Женя стояла, не скрываясь, посреди коридора и с улыбкой наблюдала, как крадется вдоль стены ее маленькая подруга.
Своим певучим, хорошо поставленным, профессиональным голосом Женя издалека обратилась к Зое:
– Ну что, трусишка зайка серенький, под елочкой скакал? Привет!
Женька обняла Зою и протянула ей объемный пакет:
– Вкусненькое тут, я спрашивала – тебе все можно, – она бросила взгляд на свои гламурные часики, – пойдем, посидим где-нибудь… У меня минут пять есть.
Зоя, конспиративно оглянувшись, свернула в закуток. И каково же было ее изумление, когда она увидела в закутке удобный диванчик… То есть, не такой уж строгий тут был запрет на посещения, так что ли?
Очень решительная по жизни Женька сразу перешла к самому волнующему ее вопросу:
– Сергаков-то… не объявлялся?
Зоя отрицательно покачала головой:
– Он один раз звонил из Москвы… Осенью еще. Говорил, что приедет в ближайшее время. Что работы много, в три сериала утвердили…
Женя с преувеличенным пониманием покивала в ответ:
– Ну, еще бы… Сергаков. Сергаков здесь, Сергаков там. По утюгу только не показывают.
– Да ладно, Женя, – попыталась оправдать Михаила Зоя, – он, правда, занят. И вообще…
Женя с силой хлопнула себя по коленке.
– Нет, Заяц, надо было ему сказать! Как хочешь, это его тоже касается. Звездец залетный. Знаешь, позвони ему. А то я сама позвоню, побей Бог мою душу – позвоню!
Зоя, глядя на подругу умоляющими глазами, заговорила:
– Женя! Ну, сама подумай! Зачем звонить? Что говорить? «Миша, случилось чудо: я забеременела. Ах, для тебя это не чудо? А, наоборот, досадная неожиданность? И ты ничего такого не имел в виду, когда?…» Да я даже ему успела объяснить, что чисто теоретически это нереально.
Женя округлила глаза. В это самое время из-за угла вышла старушка-санитарка Прокофьевна и, с шумом поставив на пол ведро со шваброй, обратилась к Зое, обнаружив тем самым как свое давнее присутствие за углом закутка, так и полное знакомство с темой:
– Дуреха ты, дочка. Чего их, мужиков, в наши подробности посвящать? Надо все же оставлять место для сурпризов.
Не успев обидеться на столь бесцеремонное вмешательство в частную жизнь, женщины дружно засмеялись.
А Зоя, которой вдруг стало легко и просто, согласилась:
– Верно, сюрприз удался…
– Смейтесь, смейтесь, – продолжала учить мудрая Прокофьевна, – я гляжу, ты все сама решила и за мужика своего. Сказать ему боишься. Да ты жизни боишься… Заяц ты и есть. А ты не бойся! У твоего дети-то есть еще?
Зоя пожала плечами:
– Кажется, нет.
Прокофьевна торжествующе стукнула шваброй по полу:
– Вот! Так, может, пусть сам решит – стать ему папашей или дальше… по жизни скакать.