ного производителя.
Ворота передо мной медленно разошлись, открывая проезд.
Ругин, помахав рукой, крикнул, что “скоро встретимся, оттянемся”, ушел в домик охраны.
Я, попутавшись с длинным рычагом, справа от кресла, всё же воткнул какую-то передачу, и отпустил сцепление. Покатив немного внутрь поместья, быстро уперся в большую, метров двадцати в диаметре, хорошо ухоженную клумбу с желтыми, красными и синими цветами, рассаженных заковыристыми узорами. В центре клумбы, среди культурных цветов, диссонансом возвышалась нехилая “альпийская горка”. Я ещё мельком подумал, что в такой горке вполне можно скрыть фронтальный ДОТ. С крупнокалиберным пулеметом. Не иначе. Прямо напротив ворот. Берегут себя олигархи, как живую силу, однако.
Подбежал охранник и стал перед капотом жестами показывать, что я должен объехать клумбу слева.
Слева, так слева. Удалось, даже не подключая задний ход, хотя и вкрайняк, разойтись с клумбовым бордюром, и уйти влево. Ну, не помню я как с этой “тяпкой” обращаться. Механическая передача у меня в руках была, когда я только водить учился на “шахе”. То ли дело “автомат”. Воткнул “драйв” и поехал. Никакого тебе геморроя. И в пробках московских только педалью тормоза работашь: нажал, отжал, нажал, отжал. Красота.
За клумбой было тут всего две дороги: направо и налево, и каждая начиналась, не доходя до конца клумбы, хотя сама клумба была асфальтом окольцована. Но раз так странно строят, “значит это кому-нибудь нужно”, как сказал пролетарский поэт из дворян при кровавой диктатуре “политической проститутки” Троцкого.
Я неторопливо катил по асфальту. Поместье больше напоминало ухоженный лес, чем регулярный парк, но светильники вдоль дороги попадались, хотя пока ещё и не работали по раннему времени.
На узкой развилке, которую венчал очень красивый большой вековой дуб, машинально взял влево, что мне впоследствии сильно аукнулось. Что тут поделать: с детства путаю право-лево. Особенность детского развития: у меня шрам на левой руке – собака укусила ещё в совсем нежном возрасте, и учили меня родители определять право-лево, как раз по этому шраму. Так и повелось, что просто в пространстве, без сверки с левой ладонью часто путаюсь. А тут ещё и находясь в несколько растрепанных чувствах...
Всё же подставил меня Ругин, красиво и незаметно подставил, да так, что сегодня, в приличной компании, и за сутенёра могут принять. Видок у меня, как на грех, вполне подходящий: брит наголо, шелковый пиджак от “Брионии” в крупную бежево-голубую клетку, белая рубашка-апаш, синие слаксы и черные мокасины от “Лакост” на босу ногу. Правда, часы не золотые, а из полированной стали. В прошлом году, в Софии, в аэропортовском дьюти-фри, купил эти котлы от Абрама Бреге за полторы штуки евро. Так, скромненько и со вкусом. Стиль “Марине”.
И хоть “голды” у меня на шее нет, в целом это всё же есть попадалово на имидж.
Сволочь Ругин. Так ведь и погоняло нехорошее может прирасти, хрен отмоешь.
И как я на такое подписался?
Не иначе, как с недосыпу.
Дорога стала плавно заворачивать влево, постепенно снижаясь, пока не уперлась тупиком в крашеные суриком металлические ворота, врытые в земляной холм, покрытый яркой синтетической травкой, типа “канада-грин” или ещё чем-то таким же, с маковкой в жимолости. Дальше дороги не было.
Приехали вроде. Хотя и странноватое место для корпоратива, но у богатых свои причуды. Бывали и похлеще прецеденты, типа старого командного пункта РВСН в подземном бункере или списанного вертолётоносца, палубу которого превращали в танцпол. Так что удивить меня трудно.
Побибикал клаксоном с несколько неприличной крякалкой.
Ворота открылись.
Оттуда, как ошпаренный выскочил безликий человек в черной униформе с надписью во всю спину желтыми буквами “ОХРАНА”. Замахал руками, типа: “быстрее проезжай”.
Ну, я и не стал тормозить. Аккуратненько въехал в большой бетонный зал с пандусом на какую-то площадку, огражденную гнутыми водопроводными трубами. За ней стояла широкая арка из толстого швеллера со светофором наверху.
Светофор был положен на бок.
Горел красный.
Дальше была только глухая бетонная стена с отпечатками швов опалубки.
– Что вы раньше графика припёрлись? – возмущенно забухтел в динамики второй охранник, который на возвышении у стенки стоял в сооружении типа гаишного плексигласового “стакана” на перекрестке. За ним, на вбитой в голую бетонную стенку арматурине висело на ремне помповое ружье.
– Во, блин, а я думал, что я на таких скоростях даже опоздал, – спокойно ответил я, опуская стекло водительской двери, одновременно глуша двигатель. Мне с охранниками препираться в падлу, не по чину будет, – Вованя от проходной гнал: “быстрее доставляй путан”.
– Ну, раз гнали, то въезжай сразу на пандус осторожненько и вставай на платформу пока колесами не упрешься, – крикнул первый охранник, закрывая ворота.
– Давай, давай, не задерживай. Нам ещё один автобус провожать за ленточку. Скоро уже будет, – крикнул охранник из “стакана”.
– Дверь открой, – попросил первый охранник, подходя к автобусу.
Я потянул рычаг пассажирской двери.
Охранник поднялся в салон, уставился на моих “пионерок”, почесал репу и озадаченно произнес:
– Ага... Ебаться в кружечку...
Тут мои дрессированные “пионерки” мигом вскинули руки в пионерском салюте и хором ему ответили
– Всегда готовы.
Я угорел, глядя, как окончательно охреневшее лицо охранника умудрилось охренеть ещё больше. Глаза его резко расширились, а зрачки стали разъезжаться в стороны.
Забеспокоившись, что охранник сейчас срочно будет нуждаться в психологической реабилитации, приготовился не торопясь выбираться из водительского кресла. Но, видать, мужик крепкий попался. Как сейчас модно говорить – стресоустойчивый. И абсолютно без чувства юмора, что его, вероятно, и спасло. Подвигав ушами, он вышел из ступора, наклонился ко мне и вопросительно прошептал.
– Это точно путаны?
– А в чём проблема? – ответил ему таким же шепотом.
– Ну, это... Галстуки пионерские...
– Путанистей не бывает, – усмехнулся, – А на галстуки забей. Так заказано.
– А почему их не усыпили? – спрашивает так, как будто я какую-то инструкцию нарушил.
Тут очередь охреневать пришла уже мне.
– Понимаешь, бразер, – отвечаю. – Они хоть и бляди, но, всё же, не суки, чтобы их усыплять, – и хихикнул.
На хи-хи уже пробивало круто, как под канабисом, но удавалось сдерживаться. Хотя и с трудом.
Девки, за нашими спинами перестали прыскать, и ржали уже в голос. Видать наш шепот был не таким уж и тихим.
– Ну, тебе видней, – пожал охранник плечами, – Но вот если что...
– А вот этого как раз и не надо...- задавил я свое хи-хи куда-то внутрь организма, так как охранник был предельно серьёзен. Просто супербизон какой-то, – Кто из нас опытный? Ты или я? Успокой заранее.
– ДокУмент всем выдан, – вновь спросил он, надавливая на букву “у”.
– Да есть у нас все документы, не парься, – уже раздраженно ответил я, подумав о паспортах и утвержденном, с печатью проходной, списке-пропуске на территорию усадьбы “Сибнедр”.
– Тогда лады, – сказал он мне, и, обернувшись к девчатам в салон, стал важно вещать,
– Дамы...
Те опять заржали в голос.
– Серьезней, дамы, сейчас вы пройдете новейшую систему охраны, построенную на физических принципах, открытых учеными всего несколько лет назад.
– Надеюсь, не британскими учеными, – снова переливчато засмеялась чернявая “пионерка” по имени Роза.
– Нет, не британскими. Американскими, – с той же серьезной рожей продолжал читать свою лекцию охранник, – Главное, это не опасно для организма и совсем не больно. Но на всякий случай при прохождении завесы, которая будет внешне выглядеть, как серебристый целлофан, не дергайтесь и не шевелитесь. Лучше всего закройте глаза. Некоторые неприятные ощущения могут быть, но не сильные и не более тридцати секунд. И не у всех. Уверяю, это безопасней рентгена в аэропортах. Завеса пройдет весь автобус. Как завеса прошла, можете снова шевелиться и делать все, что вам заблагорассудится.
И снова обернулся ко мне и стал инструктировать:
– Заезжаешь на платформу. Глушишь мотор. Ждешь зеленого сигнала. Платформа сама поедет. Как остановилась, снова можешь заводиться. Понятно?
– Чего непонятного? Все просто, – ответил я ему, а сам подумал: может пора уже обижаться?
– Ну, тогда пошел, – похлопал он меня по плечу, на что я поморщился. Терпеть не могу амикошонства от обслуги.
Завел мотор. В натяг въехал по пандусу на платформу, уперся колесами в ограждение и выключил двигатель.
Светофор на арке загорелся желтым, потом сменился зелёным, загудел за стенкой трансформатор, что-то негромко завыло на пределе ультразвука и пространство внутри арки на мгновение прострелило красивыми разноцветными искрами. Затем оно, как бы подернулась инеем и превратилась занавесь, похожую на колыхающееся расплавленное олово. Красиво и завораживающе. Прям, “Звездные врата” голливудские. Я увидел отражение в этой завесе и автобуса, и себя за рулем в нём, как в павильоне кривых зеркал в парке культуры и отдыха. Ещё их в моем детстве называли “Комнатой смеха”. Но мне почему-то сразу стало не смешн