Нарочито громкие шаги тупым, спешащим барабаном обозначили чьё-то приближение. Изуна не обернулась к вышедшему из окутанного потусторонней тьмой прохода силуэту мужчины до тех пор, пока тусклые лучи не облепили оранжевую маску с торчащими короткими волосами. Благодаря чёрной одежде он успешно мог бы укрыться в углу, но вместо этого в два широких шага сблизился с девочкой и нагнулся к её лицу.
Тонкий, карикатурный голосок, не подходящий мужчине, раздражающе громко обволок всю пещеру:
— Изуна-чан! Я так рад тебя видеть! А ты? А ты? Ты рада меня видеть?
Изуна прикоснулась к повязке. Её слова звучали слишком, не по детски серьезно:
— Хватит. Я знаю о тебе всё. Не к чему тупые кривляния, Обито-сан.
Итачи потянули за руку, принуждая оставаться на месте. Сора сжала до слабого дискомфорта ладонь.
Обито, бывший Мадарой ранее, сменил тон, выпрямился и с грудным хмыком снял маску, явив для не способной того увидеть испорченное шрамом лицо. Его чёрные, подобно космической дыре, глаза источали усталость смертельной тяжести.
— Ладно, — скрестил руки на груди, возвышаясь гордой скалой — Будь по твоему, сразу перейдем к делу.
Изуна сцепила пальцы в напряжённый замок, склонила подбородок на грудь.
— Я помогу тебе предотвратить ведение…Там же умер единственный, кто тебе дорог, не так ли?
Кивок.
— Итачи.
Второй кивок и тихое:
— Мне нужны глаза. Они у тебя?
Изуна робко дотронулась до бинта, но в ответ получила нервный смех, замолкший столь же быстро, обрывисто.
— Тебе их понадобится много. Очень много, Изуна-чан, — его брови свелись к переносице, жёсткое выражение слегка смягчилось. Будто сочувствуя — Вечного Мангеко тебе не видать, а пересаживать новые глазные яблоки после каждого видения опасно.
— Плевать, — перебила Обито дрогнувшим от злости голосом — Если их нет у тебя, значит они у Данзо.
Обито нагнулся, жёстко, до синяков сжал челюсть Изуны, шепча с громкой угрозой в ухо:
— Не смей наглеть и обрывать меня. Никогда не делай так, если хочешь долгой жизни ненаглядному Итачи.
Грубо оттолкнул, отчего голова Изуны мотнулась безвольной куклой.
— Делай что посчитаешь нужным, но будь готова уйти из Конохи в ближайший год, — Обито сделал несколько шагов прочь, но прежде чем кануть в пугающую тьму выхода, дополнил — Не советую убивать Данзо.
Пещера наполнилась безмолвием, трещащим танцем пламени и гулом шагов Обито.
Итачи смог сделать лишь шаг на встречу без движения сидящей сестры, как пространство пошло неровностями, потухло единой световой вспышкой. Он сморгнул дискомфортное жжение роговицы, чтобы хмуро уставиться на изменившуюся дислокацию. Стоящая рядом Сора протяжно вздохнула.
Перед ними предстали сидящие друг напротив друга Изуна, без недавнего бинта, и Хирузен без вечной шляпы, покоящейся в данный момент на низком столе, остро наблюдающий за девочкой. Дым кольцами устремлялся к побеленному потолку кабинета Хокаге, засоряя воздух ядовитыми эманациями.
Изуна с поразительным спокойствием встречала чужой испытывающий взор кристально чистыми глазами. Никто бы не решился заявить, что они не её.
— …Вы сомневаетесь, Третий-сама.
Этим тоном предназначено морозить леса с полями, никак не вести деловой разговор с правителем. Однако Хирузен словно не замечал невежества, лишь хмыкал под нос, да затягивался трубкой.
— Сложно подобрать ответ на шантаж, Изуна-чан.
— Это не шантаж. Я просто… — невозмутимо улыбнулась уголком губ. Холодно, жёстко, ненормально. Чужеродное выражение на детском лице отозвались неожиданной дрожью в кончиках пальцев Третьего, что не скрылось от внимания одиннадцатилетнего ребёнка. Пепел неаккуратно испачкал чистый ковёр.
— …Предупреждаю. Как вы когда-то.
— Месть не идёт юной химэ.
— Напротив, она более чем впору одной из последних Учиха.
Молчание играло злую мелодию на чувствах присутствующих незримо зрителей. В кабинете тишина перетекала в шипящие ноты, перекрывающие какие-либо звуки со стороны приоткрытого окна, а запах табака въедался в лёгкие, навечно оставляя свои отвратительные следы на одежде.
Хирузен неспешно, скрупулёзно заполнил трубку новой порцией табака, смотря на Изуну из-под кустистых бровей. Задымил до того, что весь потолок перекрыл едкий туман, впитывающейся уродливой желтизной в стены.
Изуна расслабленно откинулась на спинку дивана, с прищуром осматривая уютное внешнюю отделку кабинета.
— К сожалению, я вынужден отказать в твоей настойчивой просьбе, несмотря на все…предупреждения, — Хирузен покачал головой — Не знаю чем ты руководствовалась, когда надеялась обнажить правду падения своего клана. Откуда узнала об этом…Однако миссия Итачи стоит сохранения анонимности до истечения срока годности. Никакие угрозы не помогут этого изменить.
— Даже риск жизни Конохамару-куна?
— …Иди, Изуна-чан. Завтра распределение по командам, лучше выспаться как следует, — непреклонно отрезал Хирузен и встал, обозначив окончание разговора.
Секундная заминка — Итачи с Сорой оказались в скрытом закутке башни Хокаге рядом с прижавшейся к углу Изуной. Кругом царила ночь. Редкие лунные лучи практически не освещали безлюдные коридоры, бросали узкие, пепельные кляксы из-за блестящих окон.
Его дёрнули за руку. Предупреждали стоять, соблюдать правило.
Итачи останавливала не слабая, ничтожная, ни на что не способная проекция. Он понимал: это воспоминания. Всего лишь. Воспоминания.
Изуна вытерла красную струйку. В глазнице погас Мангеко так же быстро, как и появился, а на губах возникла натянутая усмешка.
«Верно, — мимолётно подумал Итачи, — если заглянуть за завесу будущего ненамного, то и немедленной слепоты ожидать не стоит.»
Изуна знала куда идти, кого и где избегать, чтобы достигнуть кабинета Хокаге. Стрёкот молнии. Их пространство вновь меняется — Изуна падает на колени у дивана, отчаянно зажимая ладонью рот. Даже ночная мгла не скрыла нездоровой бледности, ни дрожи тела.
— Слишком рано. Не готова, — с досадой шепчет она скрипящим голосом, выпрямляясь.
Изуна поспешила нажать на кнопку, надёжно спрятанную в щели между оконной рамой и стеной. Со скрипом петель тайная комната обнажила захламлённый вид перед незваным гостем, не обратившим внимания ни на один свиток, за исключением двух: миссия с жирной, кричащей печатью и обычной техникой S ранга, принадлежащей Второму Хокаге, а позднее Четвёртому.
Пока пространство не перенеслось на следующее воспоминание, Итачи случайно замечает брошенную небрежно записку с кривым почерком: Прости, Курои…
Следующие воспоминания мелькнули коротко, смазано, практически невнятно. Вспышкой пронеслись беспорядки на улицах Конохи, вызванные обнародованием миссии по уничтожению клана Учиха, спровоцировавшее более глубокое расследование в сторону Данзо и Корня в частности.
В преддверии экзамена на чунина Шимура испаряется из деревни — ни один патруль не находит его, будто сквозь землю провалился.
Изуна оборвала всё общение с Саске, мало контактировала с командой и занималась исключительно тренировками до третьего этапа. Случайное убийство сокомандника отозвалось гримасой ужаса на её лице — Итачи заметил это кристально ясно — однако вскоре какие-либо эмоции отключились по желанию хозяйки.
Нападение Орочимару. Побег Изуны из деревни, следовавшая за ней погоня, долгое путешествие через леса Страны Огня, степи, болота и луга Страны Рисовых Полей. Беспрерывный бег не заканчивается. Ей приходиться менять маршрут — Какаши с командой умело настигают беглянку, которой чудом удаётся временно оторваться, потеряться в заснеженных горах Страны Мороза. Она вдоль и поперек облазила всколотые не прекращающимися буранами хребты. Её лихорадит, температура то обжигает внутренние органы, то промораживает до костей, по началу желудок скручивает голодом, он болит и ноет, но и эти чувства деревенеют, стачивают волю Изуны.