— С мясом, Андрюшенька, с мясом — я же знала, куда иду. В этих пафосных ресторанах останешься голодным, — сказала я, собирая свои вещички — все, кроме пирожков. — Вот вам, мальчики, кушайте на здоровье.
Андрюша хотел было затолкать в рот вкусняшку, уже протянул к свертку руку — но именно в этот момент один из роботов принялся обыскивать мальчика. Похлопал Андрюшу по всем карманам, ощупал его сверху донизу и даже потребовал снять ботинки.
Тем временем, Степочка заметил на столе бинокль, который я еще не успела спрятать обратно в сумку.
— Мамусик, а это тебе зачем? — еще больше нахмурил светлые брови Степочка.
Я гордо вскинула подбородок, не теряя чувства собственного достоинства:
— Это, Степочка, мой талисман. Мне его твой отец подарил в молодости. Всегда ношу с собой — неужели ты не знал, малышик? Вот как невнимательно относишься к собственной мамочке, к своему любимому мамусику, ай-яй-яй!
Что ж делать, иногда приходится легонечко приврать ради спасения хороших отношений с любимым сыночком!
Однако Степочку моего не так-то просто провести — какого умненького мальчишечку я вырастила! Он прищурился…
Но тут омоновцы взяли его в оборот. Обыскали все карманы («Аккуратнее! Нежнее с моим сыночком!» — отчаянно взывала я) — и вдруг нащупали у него на груди, под футболкой, какую-то выпуклость.
Один из полицейских рванул цепочку на Степиной шее; в ладони у него оказался золотой медальон.
Никогда раньше не видела у своего сына этого украшения: медальон был размером со среднюю сочинскую гальку, тускло блестел, а на лицевой его части хищно извивалась змея.
— Товарищ полковник! — радостно позвал начальника омоновец. — Кажется, это то, что мы искали.
К нашему столику неторопливо подошел подтянутый мужчина чуть за пятьдесят. В гражданской одежде — мятые брюки, старый ремень, серая рубашка. Вместо мундира — потертая джинсовая куртка то ли из девяностых, то ли из американской глубинки, бывшая когда-то темно-синей, но с течением времени превратившаяся в грязно-голубую.
Словом, встретишь такого доходягу на улице — не обернешься.
А потом я увидела его лицо.
Иронично приподнятая бровь. Приметная родинка на правой скуле. Упрямо сжатые тонкие губы. И взгляд — быстрый, острый, как знаменитый арабский нож флисса с тончайшим изогнутым лезвием…
Полковник как две капли воды походил на голливудского актера Роберта де Ниро с плаката в Степочкиной комнате.
Я невольно распрямила плечи, выставив вперед свое главное оружие — шикарную грудь.
— Дайте-ка взглянуть, — негромко приказал он, имея в виду медальон, конечно, не мою грудь.
Пальцы полковника, неожиданно ловкие, покрутили гладкий кулон и так и эдак, нажали скрытую пружину, и медальон внезапно распался на две половинки. А внутри…
Я-то думала, внутри прячется бесценный алмаз «Эксельсиор», или, скажем, ключик от сейфа с золотыми слитками, или даже красная кнопка от ядерного чемоданчика — иначе зачем устраивать такую спецоперацию с привлечением ОМОНа?
Но в медальоне оказалась всего лишь маленькая бумажка, сложенная вчетверо.
Однако полковник, против ожидания, страшно заинтересовался.
— Так-так-так… — протянул он, разворачивая бумажку. — Окей. Пригласите-ка сюда шеф-повара!
Я во все глаза смотрела на Степочку, пытаясь понять, что происходит — однако сыночек казался не менее ошарашенным, чем я. Мои любимые голубые глазки широко распахнуты, светленькие реснички растерянно моргают. Кажется, он даже периодически забывал дышать.
— Твой медальон, приятель? — тем временем лениво, как будто невзначай, поинтересовался у моего малыша полковник.
— Нет, нет, не его, товарищ полковник! — влезла я между ним и Степой. — У него никогда таких украшений не было! У Степочки вообще аллергия на золото! Видите, как он задыхается, бедняжка!
Полковник окинул меня пронзительным взором.
— Я разве у вас спросил? Вы вообще кто? Его адвокат? Пресс-секретарь?
— Я мамочка этого чудесного мальчика, — пояснила я и кокетливо взбила волосы. Мои чары еще никогда меня не подводили! — Товарищ полковник, миленький, мой сыночек совершенно ни в чем не виноват. Медальона этого он в глаза никогда не видел. Отпустите нас домой, пожалуйста! Уже поздно, Степочке спать пора.
Полковник хмыкнул — весьма оскорбительно, доложу я вам.
— Ничего, подождут усталые игрушки вашего Степочку. Мамочка, отойдите-ка в сторонку. Я так и не услышал ответа на свой вопрос, молодой человек.
Степа сглотнул, потом откашлялся и наконец выдавил: