Журналы, которые Майеры ещё не читали и которые они уже не прочтут, пропитались завтраком Юлиуса и тремя пакетиками сока, которые ребёнку были перед тем форменным образом навязаны. «Маленьким детям нужны витамины, пей, они полезны для здоровья».
Теперь они получили всё назад.
– Ещё выйдет? – спросила я Юлиуса, лихорадочно разворачивая бумажные платки и не зная, с чего начинать уборку.
– Не думаю, – осторожно ответил Юлиус.
Герр Майер деликатно удалился, а фрау Майер энергично вскочила и наколдовала из своего багажа упаковку влажных салфеток. Такие салфетки я всегда таскала с собой, пока Юлиус был ещё в пелёнках.
С салфетками всё быстро почистилось. Фрау Майер выбросила их вместе с журналами в наколдованный из багажа мусорный пакет. Затем она открыла окно, улыбнулась мне и сказала:
– Ну вот-те и управились!
Я извинялась и благодарила примерно тысячу раз.
– Вы не должны з-за этого смущаться, дети, – заверила фрау Майер и погладила Юлиуса по голове. – Детки такие, у них часто так с желудком, что делать! Он такой милый мальчик, такой разумный для своих четырёх лет, и вы такая симп’тичная, надёжная молодая мамочка, дессительно, вы не должны из-за этого смущаться.
У меня внезапно возникла настоятельная потребность упасть на грудь фрау Майер и спросить у неё, не хочет ли она меня удочерить. Мне давно никто не говорил таких милых вещей. К сожалению, у фрау Майер уже была целая куча дочерей, сыновей и внуков, и поэтому, наверное, она не была заинтересована в удочерении. Кроме того – если бы она поближе со мной познакомилась, она бы, конечно, изменила своё мнение насчёт «надёжной мамочки». Симпатичная – да, надёжная – нет. Мой собственный муж не так давно назвал меня «наиужаснейше организованной, бестолковейшей бабой, которую я только знаю», и вскоре после этого подал на развод. И такой уж молодой я уже тоже не была. То есть в тридцать пять можно себя чувствовать на двадцать, но выглядеть на двадцать уже не получится.
Именно поэтому я навсегда полюбила фрау Майер.
К сожалению, мы вышли в Кёльне и больше никогда не встретились с Майерами. Я выволокла чемоданы и Юлиуса на перрон и тут же столкнулась с огромным голубым зайцем. Заяц был ростом метр девяносто и источал пивной перегар. От испуга я схватилась за сердце, а заяц икнул «Оп-ля!» и поскакал дальше. Только тогда я увидела на перроне целую группу грызунов пастельных тонов, которые с воодушевлением переворачивали урны и пели «Пиво давай, пиво давай!». Пёстрый клоун, тащивший за собой чемодан, и женщина в голубом парике, неуверенно, но энергично цеплявшаяся за его свободную руку, наступали на них с «Mer losse de Dom in Kölle».
Это был карнавал в Кёльне.
Приехать в Кёльн в карнавальное воскресенье после семи недель на зимне-сонном, заснеженном острове Пеллворм было то же самое, что на космическом корабле приземлиться на чужой планете, правда, с той разницей, что инопланетяне не обращают на вас никакого внимания. Я огляделась в поисках Лоренца, моего будущего бывшего мужа, отца моих детей. Но Лоренца не было видно, хотя по телефону я несколько раз сообщила ему время прибытия. Но я не особенно надеялась на его появление. С момента подачи на развод он больше не чувствовал себя ответственным за меня, и в данном случае это означало, что нам придётся ехать на электричке.
Я крепче схватила Юлиуса за руку и стала прокладывать себе дорогу сквозь сутолоку. По пути с платформы 5 на платформу 11 мы встретили совсем немного людей, которые не были бы в костюмах или пьяны, и даже группа японцев – настоящих, непереодетых японцев – казалось, оробела от всей этой суеты. Сбитые в кучу, они неуверенно оглядывались, и ни один из них не фотографировал.
– Мне плохо, – сказал Юлиус.
Я в панике выпустила чемодан из рук и оттолкнула от ближайшей урны длинноволосого вампира. Мне пришлось поднять Юлиуса, чтобы он мог попасть в отверстие, и вампир с опозданием подсказал мне, что это урна для бумажных отходов. Но в такой день, как сегодня, когда половину Кёльна рвало в урны, он не вызвал у меня угрызений совести.
Рядом с вампиром околачивалось существо предположительно мужского пола в маске Герхарда Шрёдера. Существо, если судить по крепкому запаху, ужасно потело под латексом.
– Хошь выпить со мной пива? – спросил он меня.
Юлиуса вырвало. Очевидно, в его желудке было ещё достаточное количество сока.
– Как противно, – сказал вампир. – Это твой?
– У маленьких детей часто бывает с желудком, – сказала я, точно как фрау Майер «через Y» и погладила Юлиуса по голове. – Мы не должны з-за этого смущаться.
– Э-э-э, гессенская свинка, – сказал Герхард Шрёдер. – А я хотел с ней выпить пива.