– Было бы здорово, – сказала я. – И такой ангел-хранитель может, в конце концов, понадобиться каждому. – Я сделала короткую паузу. – Анна? Прости, что я тебя затащила к Фрауке. Эти женщины действительно гиены. Я не знаю, почему мне так хотелось вступить в их мафию.
– Я тоже хотела, – ответила Анна. – Но кто мог подумать, что они все такие психопатки.
– Как ты думаешь, мы тоже не заметим, если наших детей будут сексуально использовать?
– Я не знаю, – ответила Анна. – Я надеюсь, что я бы заметила. Но, наверное, это просто самонадеянность. Кто может такое предвидеть?
– Никто. Этот противный учитель музыки. Бедная девочка, – сказала я. – Как ты думаешь, она уже сказала родителям?
– Они уже, наверное, в полицейском участке, – сказала Анна. – А гиены из общества матерей посещают учителя на дому и приканчивают его. Его, видимо, можно пожалеть.
– Ты думаешь, они его кастрируют? – с надеждой спросила я.
– Я бы, во всяком случае, так и сделала. Если бы этот мерзавец покусился на мою дочь, я бы отрезала ему всё.
– Замечательно. Я не заметила, как это произошло, но мы давно составили своё собственное общество матерей, ты и я, – сказала я.
– Вот именно. Мы – наша собственная мамы-мафия. Я, ты и Мими. Она будет прекрасной матерью. И твоя подруга Труди тоже, разумеется, сюда входит. Вчера она мне сказала, что у неё была куча детей. В прошлой жизни. Это, наверное, были настоящие бестии, потому что она говорит, что в этой жизни ей уже не обязательно иметь детей. Мы образуем суперское общество, мы вчетвером.
– И мы не будем разводить всю эту суету, мы намного оригинальнее, чем эти главные мамы.
– Именно, – сказала Анна. – Нам эти хявнистые зясланцы совершенно ни к чему.
Ночью мне впервые за долгое время приснился секс. Ягуарный мужчина прижимал меня к сиденью в своей машине и срывал с меня одежду. Он сам был голый и в галстуке.
Я уцепилась за галстук и прошептала:
– Мне так жаль, что я поцарапала лак. Мне бы хотелось это исправить.
– Но это не так просто, – ответил ягуарный мужчина. – Ведь это ягуар, так что не пытайся выкинуть номер уровня фольксваген-жук, окей?
Я поцеловала ягуарного мужчину так страстно, как только могла.
– Но это самое большее уровень ауди, – сказал он. – Если ты лучше не можешь, тебе придётся выйти из машины.
Но я этого ни в коем случае не хотела. У меня так долго не было секса, и я знала, что если я сейчас выйду из машины, то я проснусь. Я говорила ягуарному мужчине неприличные слова. Во сне я всегда говорю неприличные слова. Ягуарному мужчине это, казалось, нравилось, во всяком случае, он проделывал со мной вещи уровня роллс-ройса. Непосредственно перед оргазмом кто-то постучал в окно машины. Прямо перед собой я увидела лица Фрауке и Сабины.
Сабина сказала:
– Она совсем не его тип – я думала, ему нравятся послушные азиатки. Его мать заберёт у него карманные деньги.
А Фрауке сказала:
– Нижнее бельё максимум уровня опеля.
Нижнее бельё? Я шокированно посмотрела вниз – и действительно, на мне было нижнее бельё, сразу трое трусиков. Я проснулась в холодном поту.
На будильнике бабушки Вильмы была четверть четвёртого.
Какой странный сон. Его символическое значение было очевидно. Трое трусов! Я была в ужасе от настроя моего бессознательного по отношению к сексу, показанного мне моим сном. Если сегодня придёт Труди, я заставлю её проработать феншуй в моей области партнёрства. Я была слишком молода, чтобы иметь секс только во сне. И это было так неудовлетворительно. Даже если это имело место в ягуаре: секс в машине кажется, в общем, дешёвкой. И против ягуарного мужчины как сексуального партнёра можно было выдвинуть некоторые возражения: во-первых его любовь к азиатским женщинам и, во-вторых, его мать с оттопыренными ушами. Я очень надеялась, что у меня будут более удовлетворительные сны, когда Труди займётся моим партнёрским уголком.
Поскольку я не могла больше заснуть, я тихонько прошлась по дому. Сначала я заглянула в комнату к Нелли. Она лежала на животе и тихонько похрапывала. Её рука крепко сжимала уши старенького плюшевого ослика. Как долго она ещё будет выглядеть во сне таким ребёнком? Когда вместо ослика в её постели окажется мальчик? Я надеялась, что до этого момента пройдёт ещё несколько лет. И я очень надеялась, что на её пути никогда не встанет такой противный человек, как учитель музыки Лауры-Кристин.
Одеяло Юлиуса, как обычно, лежало на полу. Когда я снова его укрыла, он тихо сказал «Мама». Я была так тронута, что чуть не заплакала – мой сын видел во сне меня.