Мими схватилась за сердце, а Труди на секунду позабыла пыхтеть.
– Не беспокойтесь, она неправильно это делала, – сказала Нелли. – Она не знала, что их надо резать вдоль, она примерилась поперёк, и прежде чем она их глубоко взрезала, мы были уже рядом с ней. – Нелли фыркнула. – Дилетантство.
– А где она сейчас?
– Здесь, наверху, в домике, – ответила Нелли. – Она ни в коем случае не хочет домой, она только плачет и говорит, что в следующий раз она будет вешаться. Приди и забери её вниз, хорошо?
Лаура-Кристин сидела, прижавшись к стене со стихотворной балкой, и прятала лицо в ладонях. Макс беспокойно ходил перед ней туда-сюда.
– Она не перестаёт реветь, – сказал он.
– Пожалуйста, исчезни, – сказала Анна. – Это женское дело.
Но и после того как Макс ушёл, прошло некоторое время, прежде чем мы смогли заставить Лауру-Кристин говорить.
– Это из-за того учителя музыки, верно? – спросила Анна. – Он давно должен сидеть под замком!
– Но-о не си-и-дит! – всхлипнула Лаура-Кристин. И потом она рассказала нам всю печальную историю. После нашей встречи две недели назад у киоска она пошла домой с некоторым облегчением, потому что она не была беременна и мы ей сказали, что она не виновата. Лаура-Кристин собрала всё свое мужество, чтобы рассказать матери, что сделал учитель музыки.
– Очень храбро, – сказала Анна.
Но Фрауке не поверила Лауре-Кристин. Она сказала, что Лаура-Кристин должна немедленно прекратить выдумывать всякую чушь. Она только хочет поставить себя в центр внимания и поважничать.
– Она сказала, что герр Людвиг – такой красивый мужчина, «и ты думаешь, что он будет интересоваться такой толстой, прыщавой девочкой, как ты?» – всхлипнула Лаура-Кристин.
Анна и я были в равной степени шокированы.
– Я сейчас нанесу визит этой Фрауке, который она так быстро не забудет, – сказала Анна. – Я ей засуну её дурацкую половую диету в её дурацкую задницу…
– Анна!
– Так и будет! Почему она не верит своей дочери?
– Не представляю, – ответила я. Возможно, она знала свою дочь лучше, чем мы. Но с какой стати девочке выдумывать подобную историю? И зачем ей резать себе вены?
– Никто мне не верит, – всхлипнула Лаура-Кристин.
– Мы тебе верим, – твёрдо сказала я. – И сейчас мы пойдём с тобой в полицию. Идём!
– Я не хочу в полицию, – ответила Лаура-Кристин. – Они будут обследовать меня гинекологически и задавать ужасные вопросы. Я это знаю из телевизора.
– Нет, – сказала я. – Никто там на тебя даже косо не посмотрит, я тебе обещаю. Важно, чтобы ты заявила об этом человеке, иначе он будет делать то же самое и с другими девочками.
– А если мне не поверят и в полиции?
– Они тебе поверят, – энергично ответила я, но Анна сказала:
– Что-то в этом есть. Без доказательств и без поддержки родителей… слово против слова, я бы сказала.
– Видите, – ответила Лаура-Кристин, – я только всё сделаю хуже.
Какой-то момент я не знала, что делать.
– Остаётся только одно: мы должны этого учителя музыки сами поймать с поличным, – сказал снаружи Макс.
– Вы не должны подслушивать, – заметила Анна.
– Звукоизоляции в домике нет.
– Этот учитель музыки, его надо… – сказала Нелли. – Почему нам просто не позвонить в дом и не раздавить его пальцы под крышкой пианино?
– Или другую часть тела, – заметила Анна.
– Дети правы, – заявила я. – Мы не можем рассчитывать на то, что полиция всё урегулирует – без доказательств. Мы должны взять дело в свои руки. Только как?
– Мы – мамы-мафия, – сказала Анна. – Мы что-нибудь придумаем.
Нелли и Макс хотели узнать, что такое мамы-мафия.
– Мы – творческая противоположность объединению супермам матери Лауры-Кристин, – объяснила Анна.
– Очень тайная противоположность, – добавила я.
– И криминальная, – дополнила Анна. – Когда надо.
– Правда? – со страхом спросила я.
Лаура-Кристин хотела знать, есть ли у нас пистолеты.
– У нас есть лучшие методы разделываться со злодеями, – пояснила Анна.
– Спрашивается только, какие, – сказала я.
Но я зря волновалась. Когда мы привели Лауру-Кристин в дом к Мими и Труди и рассказали им всю историю, то из нас всех тут же полезло невероятное количество криминальной энергии. В гостиной воздух просто трещал от её флюидов.
– Что нам нужно, так это доказательства, – сказала Мими. – Лучше всего фотографии и видео.
– Признание.
– У меня хорошая цифровая камера, – сказал Макс.
– Мы можем похитить мерзавца и пытать, пока он не признается, – заявила Труди.
– Это не будет считаться, – заметила я. – Это будет действовать как доказательство, что мы его похитили и пытали.