Незнакомая девушка показалась Сыргаку милой, как сестра, найденная на чужбине. И тот самый Сыргак, который никогда не заговаривал с существом женского рода, если то не была старуха, благодарно и ласково взглянул на Бирмискаль и сказал:
— Мое имя Сыргак. А твое?
— Мое имя Бирмискаль, — тихо сказала девушка и улыбнулась.
Улыбка была красивой, ибо красива была Бирмискаль, но Сыргаку эта улыбка показалась не только красивой, но и удивительной. Бирмискаль улыбнулась, как улыбаются китаянки, а лицо ее — это теперь увидел Сыргак — не было китайским. И Сыргаку захотелось, чтобы она улыбнулась опять, но не знал он, как это сделать, и молчал. Наконец, рассердившись на свое молчание, он достал длинное копье и, гордо пройдя мимо испугавшейся Бирмискаль, стукнул острием копья о второе окно и крикнул:
— Алмамбет! Довольно любоваться глазами возлюбленной! Нас ждет дело войны!
— Кто зовет тебя? — спросила Бурулча.
— Сыргак, мой товарищ по разведке, — ответил Алмамбет.
— Тебя зовет голос киргизского войска! — воскликнула Бурулча. — Спеши на этот зов. Я жду тебя: такие, как ты, возвращаются, победив.
Алмамбет, провожаемый Бурулчой, медленно сошел по ступеням. Недолгой была встреча многострадальных Сейнек и Кукук!
Когда они дошли до чинары, в объятия Алмамбета бросилась девушка. Алмамбет поцеловал ее и сказал:
— Ты выросла, ты стала красавицей. Надо мне подумать о женихе для тебя!
Бирмискаль смутилась, а Сыргак с таким шумом уселся в седло, с такой злостью рванул повод, что Алмамбет взглянул на него с удивлением. Он хотел спросить Сыргака, что, мол, с тобой, но Бурулча его торопила: она боялась козней коварного Конурбая.
Алмамбет вскочил на коня, и воины пустились в обратный путь. Алмамбет все время оглядывался назад, прощаясь глазами с Бурулчой. Сыргак не выдержал, тоже обернулся: на него глядела Бирмискаль, улыбаясь, и Сыргак, стыдясь самого себя, ответил ей улыбкой.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Сражения богатырей
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Конурбай был самым страшным врагом киргизов. Не думайте, что душа его была душой труса. У него была душа храбреца, но трепетала она, против его воли, перед двумя людьми на земле: перед Манасом и Алмамбетом. Стыд и злоба терзали эту душу. Едва пришел Конурбай в себя после неожиданной встречи с Алмамбетом, он решил:
«Если я хочу стать владыкой Китая, если я хочу уничтожить киргизов, выдергать у них бороды, натянуть их колпаки на камни, смешать их народ с пылью, если я действительно хочу этого, то я должен лишить жизни Манаса и Алмамбета. Отняв у них жизнь, я приобрету истинную храбрость. Алмамбет — на моей земле. Начну с него».
Так решив, Конурбай созвал на совет сорок ханов и сказал им:
— Пока вы здесь наслаждаетесь пирами и забавами, я не сплю, око мое не дремлет. Мне стало известно, что Золотокосый — в Китае: Манас приказал Алмамбету разведать, каковы наши силы и замыслы.
Сорок ханов задрожали мелкой дрожью: имя Алмамбета леденило их дыхание. Один только Незкара, хитроумный хан племени манджу, оставался спокойным. Он сказал:
— Нужно захватить Алмамбета в плен. Простые воины не справятся с ним. Алмамбета победит один Конурбай. Пусть наш дракон будет главой погони, а в помощь ему дадим двух отборных богатырей.
Конурбай сначала не принял слов Незкары. Он возразил ему:
— Если я отправлюсь в погоню за Алмамбетом, кто же поведет наше войско? Завтра оно должно выступить в поход.
— Я поведу войско, — сказал Незкара.
Такой ответ Незкары не понравился Конурбаю. Разве мог он доверить войско человеку, готовому стать его соперником? Он решил перехитрить этого хитрого манджу и сказал:
— Я согласен отправиться в погоню за Алмамбетом. Пусть моими помощниками будут ханы Джолой и Незкара. Пусть войско выходит завтра в поход. Главой похода назначаю Железного Стрелка.
Сорок ханов одобрили слова Конурбая.
— Действительно, — говорили они, — Джолой и Незкара будут лучшими помощниками нашему дракону. Действительно, Железный Стрелок, начальник кинжалоруких, сумеет повести миллионное войско.
Пришлось и Незкаре принять слова Конурбая. В тот же день три китайских богатыря поскакали в погоню за Алмамбетом. Они скакали, не смыкая глаз и крепко обняв шей своих коней. Шаровары их вздулись, белая пыль, высоко и смутно клубясь, оседала на синих шелковых халатах. А другая пыль, более густая, набегала на них издалека, закрывая лицо земли: то двигалась ведомая Железным Стрелком миллионная рать Конурбая.