Джейк еще раз обвел взглядом комнату и только сейчас заметил, что Феи и Доннелли нет. Если они устроились на его кровати, он прикончит обоих.
Джейк уже почти поднялся с дивана, но тут к нему, пританцовывая, подошел Джонни с бутылочкой «поп-перс»1 в руке.
— Хочешь?
Еще бы! Джейк взял флакон, снял плохо прикрученную крышку и закрыл горлышко большим пальцем. Вдохнул через правую ноздрю, быстро глотнул комнатного воздуха, вдохнул через левую ноздрю и, не оборачиваясь, передал бутылочку Ребекке. Удивительное дело: когда заправляешься «попперс»,[25] чувствуешь себя тикающей бомбой замедленного действия. Джонни стоял перед Джейком и внимательно смотрел, как тот считает секунды. Вот, началось: мускулы в основании шеи завибрировали и начали растягиваться, как будто бы лицо потянули в разные стороны силы, равные силе притяжения земли. Мышцы плющило все больше, за ними растягивался рот, пока наконец губы не раздвинулись так, что это были уже и не губы, а звериный оскал. Нечеловеческое кудахтанье, вырвавшееся из горла Джейка, вызвало новую череду спазмов. Его щеки складывались гармошкой, как занавески, и снова растягивались до ушей, а взгляд дрожащих и трепещущих глаз остановился где-то высоко над головой. Взгляды всех остальных были обращены к Джейку.
Одной рукой он крепко сжимал колено Ребекки, другой схватился за диванную подушку. Он представлял себе, как сейчас выглядит: Его Преосвященство Папа Римский кисти Фрэнсиса Бэкона.[26] Он проталкивался все глубже и глубже в пурпурную мантию, пока она не натянулась над его головой до предела — после чего сдалась и стала опадать, и он тоже начал спускаться обратно на землю. Он услышал, что смеется — теперь уже своим человеческим смехом, немного маньячным, но все-таки узнаваемым. А потом — эхо. Он повернулся вправо, это была Ребекка, она тоже смеялась и хотела разделить с ним это мгновенье. Он по-щенячьи закивал перед нею, чтобы она не переставала хихикать. Ребекка прикрыла рот рукой, пряча дрожащую улыбку. Ее глаза Клеопатры растеклись по лицу фиолетовыми разводами. Она понемногу успокаивалась, и Джейк спросил:
— Ты в порядке?
— Да. — Она все еще тихонько смеялась.
— Точно? Все хорошо?
Ребекка кивнула, а он смотрел на нее и тоже продолжал кивать, придвигаясь все ближе к ее лицу, пока наконец их губы не встретились. Сначала Ребекка подошла к поцелую как-то чересчур страстно. Острый кончик ее языка исследовал его рот как звериная мордочка, но губы Джейка оставались мягкими, и Ребекка начала ему отвечать. Скоро они уже вместе скользили по губам друг друга, влажным, но не мокрым: неглубоко заныривали внутрь и кружили вокруг, едва касаясь. Он на мгновенье обнажил свои зубы и почувствовал, как она провела нижней губой по их неровному краю, а потом легонько укусила его за губы.
Они действовали сообща: Джейк почувствовал, как она расслабляется, и скользнул немного глубже. При каждом соприкосновении их языков все больше разбавлялся вкус мяты в ее дыхании… и, видимо, вкус аниса и сигарет — в его.
Первой отстранилась Ребекка. Он не мог понять, в чем дело, пока не услышал где-то вверху голос Феи:
— Джейк. Джейк.
Он тряхнул головой.
— А?
— Ты не подойдешь? — Фея был чем-то расстроен.
— Что такое?
Фея поджал губы.
— Подойди, пожалуйста.
Джейк поднялся, погладил Ребекку по плечу — это было проще, чем напрягаться с извинением, и, следуя за Феей, вышел из комнаты. Фея открыл входную дверь, и они вышли на улицу. Джонни стоял, прислонившись к мощеной бетонной ограде, ярдах в десяти от открытой двери — похоже, он не хотел, чтобы их услышали.
Когда Джейк спросил, что происходит, он пожал плечами.
— Да этот парень, Шлепанец.
Шлепанцем Кевина Доннелли назвал Фея — в ту ночь, когда они впервые обратили на него внимание. Мальчик тогда вертелся у обочины на автобусной станции и некоторое время терзался сомнениями, но потом все-таки забрался в потрепанный фургон «форд-транзит». Когда фургон отъезжал, они увидели лицо водителя: небритое и серое как наждачная бумага. Мужик оглядел улицу в поисках живых свидетелей и, убедившись, что никого нет, махнул головой в сторону салона. Кевин протиснулся между передними сиденьями и исчез в глубине фургона. Все они это видели, но Джейк заговорил первым.
— Ну и затрахают же его. — Он хотел пошутить, но самому было не очень-то смешно.
25
«Попперс» или алкилнитрит — ингалятор, используемый для лечения приступов удушья при бронхиальной астме. Алкилнитрит относят также к «развлекательным» наркотикам, поскольку вдыхание его паров вызывает сильное ощущение эйфории, которая длится в течение трех минут. В конце 70-х годов «попперс» стал крайне популярен в гомосексуальной среде, так как оказывал сосудорасширяющее действие и благодаря этому не только усиливал ощущения при половом акте, но так же расслаблял мышцы заднего прохода и повышал их чувствительность.
26
Фрэнсис Бэкон (1909–1992) — англо-ирландский художник-экспрессионист, автор серии работ, на которых изобразил Папу Римского в ужасных мучениях.