— Ви-Эйч-Эс, — сообщил Джонни радостным шепотом.
Джонни еще был способен думать о совместимости систем видеозаписи, все у него шло по плану. Что же до Джейка, то его трясло. Он попытался было вынуть кассеты из кармана пиджака, но они разорвали подкладку, а ткань, намокнув, сначала растянулась, а потом снова сжалась — и кассеты намертво застряли внутри. Джейк никак не мог высвободить их похожими на замороженные бананы пальцами, поэтому разрезал карман ножом. Когда он протянул кассеты Джонни, тот положил их под елку вместе с одной из двух своих, и они выстроились суровой черной пирамидой на фоне праздничного блеска других подарков. Четвертая кассета была уже в магнитофоне.
Джейк вдруг почуял неладное.
— Их что, четыре? — спросил он.
— Ну да, я себе все переписал.
— Но там вроде было только три.
— Нет. Четыре.
— А, ясно, — сказал Джейк.
Наверное, он что-то напутал. Скользнув за дверь гостиной, он с ножом в руке притаился между диваном и стеной. Если Джон Паскаль вдруг спустится вниз, его он не заметит.
— Сколько времени? — спросил Джейк шепотом.
Джонни взглянул на часы и показал три пальца. Часы на передней панели видеомагнитофона показывали столько же. Джонни устанавливал таймер на семь утра. Он полагал, что Паскаль наверняка встает с петухами. Даже если нет, в десять кассета все еще будет играть. Он нажал пальцем на кнопку перемотки — проверить, на всех ли трех часах пленки есть запись. На полу рядом с ним лежала фотокопия записки, которую он целый час складывал, как похититель, из букв, вырезанных из «Ивнинг ньюс». Требование Pistolero:[78] «Пой-МАйТе ЛучшЕ эТогО иЗвРАщЕнцА!» А ниже — имя: Гэри Холлидей и адрес: Колчестер-Холл.
— Брось, — сказал Джейк. — Хватит. Надо уже валить.
— Да все нормально, чувак. Я почти закончил.
— Нет, правда. Надо выматываться.
Джейк старался, чтобы голос не выдал охватившего его отчаяния, но теперь он вспомнил точно: в ту ночь, когда, запыхавшись после уличной драки, он сел в машину к Холлидею, тот дал ему три кассеты. А наутро, провожая его до ворот Колчестер-Холла, Холлидей подмигнул и сказал:
— Теперь-то ты их точно не забудешь.
В пакете, который он ему вручил, кассет было уже четыре.
Джонни удивленно на него уставился.
— Чувак, угомонись. Говорю же тебе, уже почти все.
Кассета домоталась до конца и остановилась, и теперь Джонни держал палец на кнопке обратной перемотки, чтобы просмотреть последние секунды пленки и убедиться, что кассета дописана до конца.
— Не включай.
Джейк почувствовал, как рука крепче сжала нож.
Джонни поднес палец к кнопке воспроизведения.
Джейк наконец решился.
— На одной из кассет я.
— Чего?
— На одной из этих кассет… там я. Я, Холлидей и… ну и еще другие.
— Ты?!
Глаза Джонни округлились под прядями мокрых светлых волос.
Джейку не хотелось повторять.
— Пожалуйста. Брось ты это. Просто уйдем — и все.
— Нет.
Это было твердое, последнее слово Джонни, и произнес он его громко, не шепотом.
Джейк рванул через диван и протянул руки к стопке кассет под елкой. Джонни поднырнул под него сбоку и успел вмазать Джейку еще в полете. Джейк ударил в ответ, даже не заметив, что замахивается той рукой, которая сжимает нож — впрочем, он промахнулся. И упал лицом в ковер. Две руки крепко сжимали его запястья.
Он почувствовал над ухом дыхание Джонни.
— Тише, ты, придурок. Слушай меня. Хорошо, мы найдем твою кассету. Найдем, а остальные оставим здесь. Вот так.
Джейк кивнул. Джонни слез с него и вернулся к видаку, а Джейк тем временем стал пятиться обратно, пока не уткнулся спиной в край дивана. Там он снова затаился и мрачно наблюдал за тем, как появившийся на экране мальчик переметнулся от двери к кухонному столу и в следующую секунду уже оказался на нем голым.
— Эта?
Джейк помотал головой.
Джонни ждал, пока кассета выползет из магнитофона, и уже держал наготове следующую. Его пальцы стояли в готовности на клавишах перемотки и воспроизведения. На экране долго ничего не было, а потом замелькали какие-то фигуры, плохо различимые из-за помех, забегавших сверху вниз по экрану — невозможно было даже разобрать, где там толстые мужики, а где — тощие мальчики.